Наверное, если бы Максим с самого начала знал, что у них в браке с Дашей не будет детей, то не стал бы на ней жениться. А, может быть, и всё равно женился бы, потому что эта милая, симпатичная девушка с красивыми, серыми глазами и густыми волосами, спадающими волнами почти до пояса, ему очень нравилась, и влюблённому парню даже не приходило в голову, что через три года после их свадьбы он услышит жестокий приговор врачей, что у Дарьи обнаружилась серьёзная патология, из-за которой она никогда не сможет родить ребёнка.
– Не расстраивайся, в крайнем случае мы сможем попробовать ЭКО или нанять суррогатную мать, – утешал Максим, как мог, безутешную жену.
– Да, конечно, – кивала Даша, – Ещё можно взять ребёнка из детского дома.
– Я не уверен, что приму чужого ребёнка, – качал головой Максим.
Он с сомнением относился к идее с детским домом, а Дарья для себя решила сразу, что, раз не получается родить своих детей, то она будет воспитывать чужих. «Это сперва приёмный ребёнок будет чужой, а потом станет роднее всех родных», – думала она про себя.
Из-за всех переживаний и расстройств отношения молодых супругов портились и постепенно сходили на нет. Может быть, Максиму и Дарье следовало расстаться сразу, как только в их любви появилась трещина, но вот, они всё-таки решились на последний шанс, желая спасти свой брак, и начали процесс усыновления детдомовского ребёнка. Максиму было всё равно, кто это будет, мальчик или девочка, лишь бы здоровье в порядке, а Даше непременно хотелось девочку.
Спустя несколько месяцев поисков они стали родителями маленькой Сони, все родные которой погибли в автокатастрофе, а малышку спасло то, что она находилась в момент аварии в детском кресле. Родители Дарьи приняли Сонечку тепло, как свою внучку, а родители Максима отнеслись к детдомовскому ребёнку сдержанно, и бурных эмоций по отношению к Соне не проявляли.
– Твои родители так и не смогли полюбить нашу Сонечку, – сказала как-то мужу Дарья.
– Наверное им нужно время, чтобы принять нестандартную ситуацию, – неохотно ответил Максим, про себя подумав, что он к приёмной малышке тоже так и не привык.
Конечно, Максим жалел Сонечку, но его жалость была больше похоже на жалость к бездомному котёнку, с некоей долей презрения за то, что на девочке стоит печать детдомовского приёмыша. Он с содроганием представлял, что ему придётся жить с ней под одной крышей всю жизнь, в то же время понимая, что обратно в детский дом её вернуть уже невозможно. Да и не позволит Дарья её отдать, вон, как трясётся над ней, как взаправдашняя мамаша. У Сони были такие же глубокие, серые глаза, как у приёмной мамы, и у окружающих, которые были не в курсе, что они не родные, не возникали сомнения в их родственной связи.
