***
– Я не буду привязывать твоего сына, это против наших законов, – устало проговорила Ирида. – Все узнают, староста узнает… Зачем мне эти проблемы?
Сидевшая напротив соседка Васка Дайнен, полная и неопрятная, еще не теряла надежды. Она торжественно извлекла из корзины мешочек, в котором угадывались свет-кристаллы редкого фиолетового цвета, и положила их перед Иридой. Мол – как тебе такое?
Ирра отрицательно покачала головой. Кристаллы были ей очень нужны, но просьба матери грозила более серьезными проблемами. И тогда Васка взорвалась:
– Да неужели у тебя сердца нет вовсе?! Ты же сама мать! Только твой Алон дальше пещер не ходит, а тебе и страху нет! А мой дурак в долину собрался! Сначала в темноте по горам пойдет, потом по землям поганых чужаков, а ведь там в прошлом году Иськин мальчишка пропал! А у меня Орри единственный сын, остальные девки бестолковые… Ну, хочешь, умолять стану?!
С одной стороны, было бы славно заставить эту хамку поползать на коленях – Ирида до сих пор помнила, как первая винрийская красавица Васка отравляла ей жизнь. Но нынешняя Васка располнела от постоянных родов, мучалась от кучи болячек и беспокоилась о единственном сыне…
Алон у Ириды был единственным ребенком. И она благодарила всех богов за то, что у нее ни разу не возникало повода привязать сына.
В любом случае – она не может помочь Васке. Не должна. Именно из-за Алона – не должна…
– Вась, поговори с сыном сама.
– Я пыталась! Он не слушает и только злится! Он ненавидит, когда ему что-то запрещают…
– Тогда представь, что он почувствует, когда поймет, что его заставляют действовать против воли! – ухватилась за эту фразу Ирида. – Он же сразу догадается, кто это сделал и зачем! Васка, он же тебя возненавидит и проклянет.
– Пусть проклинает! – торжествующе провыла Васка. – Я готова! Лишь бы был в безопасности, дома! Любую кару снесу, чем угодно расплачусь, лишь бы ничего не угрожало…
Ириде надоели эти эмоции. Она встала, сгребла со стола дары – мешочек с кристаллами, бутылки вина и шкатулку монет – обратно, в корзинку гостьи. И, указав на дверь, с нажимом произнесла:
– Извини, Васка, я ничем не могу помочь. Уходи, а я клянусь, что этот разговор останется только между нами.
Широкое лицо первой красавицы на мгновение дрогнуло в готовности разрыдаться… но возраст и страх за ребенка взяли верх, и женщина пришла в совершенную ярость:
