Ветры и пение птиц обещали, сулили раскрыть им
Тайны нездешней зари и к секретам ответы представить.
Лес-мрак загадками полон всегда. Охраняют деревья
Древние мудрость и сотни чудесных историй листвою.
Звери незримые, птицы бессмертные в зелени леса
Сводят с ума. Шумом ручьи доводят людей до безумья.
Путники, шёпот в тумане услышав, пугались, теряя
Ум и дорогу, себя проклиная за трусость и глупость.
Ты осторожно ступай, не теряйся во мраке тропинки,
Сердца вопросы пусть будут ладьёю великой твоею,
Твёрдо плывущей по вóлнам могучей зелёной реки, что
Лесом великим в чужих полуснах мудрецы называют.
Александр Некроус. Сказки Великого леса
Милена, конечно, хотела собаку. Но другую. Большую, сторожевую, чтобы все уважали. И её. И собаку. Но судьба распорядилась по-своему. Судьба оказалась с юмором. Хочешь собаку? На тебе собаку, даже две собаки, только это будут полусобаки, вернее, четвертьсобаки, в общем, децл-собаки. Йорки. И к ним прилагался кот. По рассказам её мужа, Степана, абсолютная тварь.
Она сидела на заднем сиденье белого шевроле. Яркие вспышки мелькающих фонарей Большой Тарасовской слепили её, на долю секунды окрашивая лицо оранжевыми полосами. После очередного трудного дня в страховой компании она чувствовала себя как выжатый лимон. Ноги отекли, голова отказывалась соображать. Но отдыха в этот пятничный вечер пока что не полагалось. Впереди ждало ещё одно дело.
Сейчас они ехали из своего загородного дома на северо-западе Москвы в подмосковное Щёлково, чтобы забрать кое-какие вещи и домашних питомцев Галины Ивановны, матери Степана. Покойной свекрови они уже не понадобятся. Вздохнув и ещё раз сощурившись, Милена набрала в смартфоне: «Отдать бездомных животных». Поисковик выдал длинный список приютов в Москве и Подмосковье. Какие-то названия ей уже встречались – то ли в банковском приложении, то ли просто были на слуху. Искоса глянув на Степана, она убрала телефон в карман.
За руль хотела сесть она, это была её машина, и, учитывая, что Галина Ивановна умерла позавчера (лучше бы она сделала это в понедельник и не портила им пятницу), так поступить и следовало. Но Степан после сегодняшних похорон не выглядел ни расстроенным, ни разбитым. Он был обычным, будто эта пятница ничем не отличалась от остальных. Когда в среду он явился домой и, снимая ботинки, буднично сообщил о смерти матери, она даже не сразу поняла, о чём он говорит. На какой-то миг ей даже показалось, что он сообщил хорошую новость.
