Полуподвальное помещение пивной было почти пустым. Четыре-пять человек завсегдатаев, не более. Где-то в углу тихо играло старенькое радио. Пышнотелая, высокая тётка с копной рыжих волос протирала белым полотенцем один из столов над которым находилось маленькое зарешётчатое оконце.
– Ты уверен, что можно?
– А почему нет? Механики наши на прошлой неделе ходили. Хвалили местное пиво. Неужели попробовать не хочешь? Сравнить?
– С чем сравнивать-то? Я на фронт в шестнадцать сбежал. Не пробовал я вашего пива. Не особо надо было, я же боксёр…
– Ну ты даёшь, Стёпа! Вот и попробуешь.
Старший лейтенант Рожков и капитан Зорькин были «товарищами по несчастью». Из одной эскадрильи, лежали в одном госпитале в Складно, даже ранены были в один день.
– Что господа офицеры желают? – взглянув на чистую, выглаженную форму и лихо заломленные пилотки спросила рыжая тётка, сложив на груди руки.
По-русски она говорила на удивление хорошо. Почти без акцента, принятого у местных чехов.
– Товарищи офицеры, – поправил её коренастый, голубоглазый шатен Зорькин пошевелив пальцами нывшей от боли руки удерживаемой при помощи повязки на груди.
Трактирщица скривилась, хотела сказать что-то едкое, но в последний момент будто передумала.
– Хорошо, что желают товарищи офицеры?
– Пива и закуски. На ваше усмотрение, – подмигнул женщине капитан. – Да Стёпа?
– Ага! – без особого энтузиазма кивнул головой сероглазый Рожков осторожно вытянув ногу, а трость, на которую опирался при ходьбе прислонил к столу.
В противоположном углу пивной прямо под чучелом головы оленя, раскинувшего рога до самого потолка, сидел крепкий хмурый седой мужик с курительной трубкой. Не мигая он пялился на советских лётчиков.
Взгляд у незнакомца был тяжёлый под стать полковому особисту майору Евдокимову, который только при помощи сморщенного лба добивался немедленного и исчерпывающего доклада от подчинённых.
– Светлое для господ… пардон, товарищей офицеров, а это закусочки: утопленники и завинач, – на столе появилось пару тарелок и две высокие, прозрачные кружки с пивом.
Старлей удивлённо, по-мальчишески (коим на самом деле он и был даже несмотря на Орден Красной Звезды на груди) уставился на диковинную посуду.
– Вот это дело! – обрадовался Зорькин потирая ладонями. – Красавица, а откуда ты так хорошо русский знаешь?
