Юрий вцепился в руль, вглядываясь в серую пелену тумана, окутавшую казахстанскую степь. Грунтовая дорога вилась впереди, теряясь в молочной дымке. Старенький джип подпрыгивал на ухабах, но двигатель урчал ровно. Вещи в кузове глухо гремели, подпрыгивая в такт дороге.
Переезд в Капчагай из Барнаула остался позади, словно далекий сон. Впереди – новый город, новая жизнь. Юрий мысленно перебирал предстоящие дела, пытаясь унять беспокойство. Они с женой долго решались на этот шаг, взвешивая каждую деталь. Оставить привычный уклад было непросто, но выбора не осталось. Он убавил скорость – дорога становилась извилистее, петляя между холмами.
Внезапное движение впереди заставило резко нажать на тормоз. Колёса взвизгнули, машину занесло на гравии. На обочине стояла женщина – высокая, в старом платке, скрывающем лицо, с узлом вещей за спиной. Казалось бы, обычная путница, но что-то в ней вызывало леденящее душу беспокойство.
Юрий приоткрыл окно, бросив быстрый взгляд. Лицо её было испещрено морщинами, словно кора старого дерева, но глаза… В них плескалось что-то неестественное, глубокое, как бездонный омут.
– Подвезёшь, сынок? – голос старухи оказался скрипучим, будто шелест сухих листьев перед бурей.
Он замешкался. В её облике не было ничего угрожающего, но внутри всё же шевельнулось неприятное чувство, будто ледяная рука коснулась сердца.
– Мне не по пути, бабушка, – коротко ответил он, стараясь скрыть дрожь в голосе.
– Всякая дорога в одну сторону идёт, – хмыкнула она.
Юрий ничего не ответил, выжал сцепление и двинулся дальше. В зеркало заднего вида он видел, как старуха провожает его взглядом. И вдруг её губы зашевелились, беззвучно произнося проклятие. Голос прорвался сквозь стекло, хотя он не мог его слышать:
– Дорога твоя не к дому, а в тину… Болото не отпускает…
Он отвернулся, стиснул зубы и попытался заглушить нарастающий страх. Бред. Просто случайная встреча. Но ощущение тревоги не отпускало.
Туман впереди густел, дорога темнела, словно погружаясь в бездну. Колея углубилась, деревья по краям дороги тянулись вверх искривлёнными силуэтами, напоминая костлявые руки. Воздух стал гуще, тяжёлый, липкий. Машина дёрнулась, мотор заглох. Тишина накрыла его, глухая и давящая.
