Сладкая дрема подступила незаметно, как тень, крадущаяся по стене. Она окутала Аргуса мягкой пеленой, отгораживая от внешнего мира. Рука с трубкой, будто чужая, медленно соскользнула с подлокотника, теряя всякое напряжение. Глаза закрылись сами собой, впуская внутрь темноту, полную тихих грез.
Снаружи, за стенами дома, бушевала зима. Ветер выл, и, как голодный зверь, царапал стекла ледяными когтями. Но внутри, у камина, царил совсем другой мир. Здесь мерно дышал огонь, согревая озябшие ноги Аргуса своим ласковым теплом. Едва уловимый запах табака от курительной трубки смешивался с легким шлейфом мятного отвара из кружки, стоящей на столике рядом с креслом, и приносили умиротворение. Этот контраст – буря снаружи и покой внутри – лишь усиливал ощущение безмятежности. Звуки внешнего мира постепенно стихали, отдаляясь все дальше и дальше. Тело, наконец, сдалось под натиском усталости, расслабляясь с каждым мгновением. Сон приближался, как тихий гость, готовый увести Аргуса в свои загадочные владения.
– Деда! – нарушил тишину внезапный пронзительный крик.
– Не спи! – громко потребовал еще один голос.
– Вставай! – присоединился к ним третий.
Аргус дернулся, уронив трубку на пол. Рядом с ней оказалась и его любимая кепка, которая тоже упала от резкого движения. Старик несколько раз поморгал, протер ладонями сонное лицо и уставился на внуков, все еще сидящих на табуретах у камина. В их карих глазах горел живой огонь любопытства и предвкушения.
Аргус прокряхтел и поерзал в кресле:
– Я уж думал вы пошли спать.
Он наклонился, чтобы поднять трубку и кепку, но его опередил Боно.
– Нет, – улыбнулась Глора. – Мы хотим еще историю услышать.
– Ага, – подхватил Боно, отдавая вещи. – Ты как-то сказал, что у тебя есть история, которую расскажешь только когда мы подрастем. Нам с Глорой вот по девять лет месяц назад стало, – он скрестил руки на груди и гордо поднял голову.
– Да! И мне уже пять, – заявил Герман, с важным видом показывая на пальцах нужное число. – Расскажи, дедушка! – с мольбой в голосе попросил он.
Аргус обвел взглядом внуков и подметил, что в своей настойчивости они очень походили на своего отца, его сына. Особенно, Боно, что все еще стоял со скрещенными руками и ждал, когда получит желаемое. Старик надел кепку, положил трубку на столик рядом с кружкой и ответил:
