Читать Пигмалион. Часть 2 - Андрей Грязнов

Она не утонула в мёде.

Она утонула во мне.

В моих глазах, в моём сердце.

Из дневника Анны Векерле

Девушка сидела на краю кресла, будто боялась, что мягкая подушка поглотит её, лишив опоры. Спина – прямая, напряжённая, как струна, натянутая до предела. Лицо – маска. Взгляд затуманен, устремлён в окно, куда-то в хмурое небо, где над Парижем висели тяжёлые, серые облака.

– Меня зовут Анна Векерле. Это я звонила вам пару дней назад, – произнесла она ровно, поставленным голосом.

Простота её одежды – бежевый свитер, вытертые джинсы, зимние кроссовки – могла бы ввести в заблуждение. Но не тех, кто знал: это не просто вещи. Это униформа богатых. Бренды говорили о статусе шёпотом – как будто не хотели смущать окружающих.

На коленях – элегантная сумка из матовой синей кожи, с молниями из белого золота. Анна нервно теребила её; пальцы раз за разом вонзались в кожу, оставляя следы. Она не замечала – как не замечают, когда от напряжения расчёсывают до крови руки. Или режут ногти. Или себя.

– Если бы вы знали, сколько таких сумок у меня дома, – вдруг сказала она, перехватив взгляд Пьера. В голосе – вызов и самоуничтожающая ирония.

– Это почти коллекция. Свидетели моих… метаний, глубинных страстей. У них даже есть отдельная гардеробная. В Лондоне. Просторная. С панорамным окном.

Она чуть склонила голову, будто задумавшись. Губы тронула горькая усмешка.

– Кто-то расчёсывает кожу. Кто-то режет себя. Кто-то грызёт ногти. А мне – нужны сумки. Не все, конечно.

Пауза. Почти театральная. Потом – чуть тише, с нервным отчаянием:

– Ощущение должно быть правильным. Кожа – живой. Настоящей.

Она подняла взгляд. В нём вспыхнул вызов.

– В Hermès, в Праге, я час перебирала сумки, пока не нашла ту самую. Не модель – ощущение.

Когда заплатила, едва не сорвалась. Попросила не упаковывать. Вышла на улицу – вцепилась в неё ногтями так, что чуть не сломала их.

– Недешёвое развлечение, – заметил Пьер. На его лице промелькнула лёгкая ирония.

Глаза Анны вспыхнули.

– Развлечение? – Она сжала подлокотник кресла. Голос дрогнул, но тут же обрёл прежнюю силу. – Что вы понимаете в этом? Каково это – когда внутри всё кипит, и ты готова чёрту продать душу, лишь бы… Хоть на минуту стало легче. Когда ты часами бродишь по бутикам не за вещью – за ощущением. Как будто от него зависит жизнь.