Корабль почувствовал приближение звезды и начал пробуждение от тысячелетнего сна.
Его массивный корпус, обожженный звездными ветрами и изъеденный оспинами крошечных кратеров, оставшихся от столкновения с космической пылью, заворочался и пришел в движение. Древние механизмы оживали постепенно: трансформировали корабль, раздвигая защитные плиты, разогревали реакторы, наполняя их пламенем, подавали энергию в спавшие веками устройства.
«Пантеон» был подобен доисторическому чудовищу, которое расправляло плечи и потягивалось после забытья. Корабль увеличился вдвое, раздвинув пластины защитного панциря, и ощетинился шипами замысловатых конструкций, как гигантская черепаха, которая, наконец, высунула голову и когтистые лапы, угрюмо осматриваясь по сторонам.
Звезда по курсу едва разгоралась, только набирала яркость на фоне померкших звезд и была еще далеко, а ее гравитация уже робко потянулась к «Пантеону», поманила собой. Двигатели со скрежетом, который сотряс весь корпус, развернулись навстречу тусклому светилу и вспыхнули потоком плазмы.
Началось торможение, которому потребуются годы, чтобы к моменту встречи с целью путешествия снизить скорость гиганта до приемлемой. И закончится это путешествие уже в объятиях звезды, когда сила ее гравитации подхватит «Пантеон» и окончательно остановит на орбите одной из планет.
Корабль долго готовился к встрече с планетой: через бесконечную ночь космоса и застывшее время нес к ней свою мощь и… послание. Генераторы загудели в утробе «Пантеона», разогревая остывшее нутро сложного механизма, а по венам вентиляционных каналов с шипением хлынул воздух, заполняя просторные залы и сводчатые купола внутренних помещений – он готовился принять Хозяев.
Тонкая поволока льда, сковавшая диковинные фрески на стенах, опала холодным туманом и обнажила краски. Персонажи затейливых картин налились цветом, торопливо рассказывая истории, застывшие в них короткими мгновениями. Герои великих сражений, свидетельства глобальных катастроф и невообразимые по форме чудовища молча взирали друг на друга, наполняя залы космического зиккурата дыханием былых свершений.
В центре Храмовой залы зажглись фонари, венчавшие монументальные столбы с барельефами зубастых тварей. Тени задрожали, гонимые светом, и разлеглись пентаграммой от освещенного центра к сумраку, из которого поднимались сводчатые стены с фресками. Пять покрытых резьбой столбов обступили ступенчатую пирамиду, на вершине которой стоял величественный саркофаг.
