Эпизод 1: «Порог Сингхеймера»
Каин Сингхеймер замер перед шлюзом корабля «Заслон-Χ», сжимая в ладони медальон с выгравированным именем дочери. Холодный металл впивался в кожу, напоминая: «Вернись. Во что бы то ни стало».
Каин сжал кулак. Лора осталась в Куполе-7, прикованная к аппарату, который глотал кредиты быстрее, чем кислород. «Один прыжок – и мы оплатим лечение», – сказали в «Заслоне». Контракт пах формалином и ложью. Но, разве у него был выбор?
Два года назад ушла жена. Тихо, во сне. Он даже не догадывался, что она заболела, так был занят работой, что не заметил. А чуть позже и Лора перестала дышать без фильтра. Он отнес ее и все свои сбережения в купол, но этого было не достаточно.
Два – три месяца и кредиты закончатся, сухо сообщили ему, а его дочь отключат от аппарата. А без него она не выживет. Время сейчас стало дороже денег.
Может так было и раньше, когда трава была зеленой, а небо голубым, когда мы думали, что играть в богов очень просто. И мы играли, и это было приятно. Мы ошиблись и теперь расплачиваемся. Торопимся жить, торопимся дышать, отравляя легкие и подставляя лицо радиоактивному ветру.
Но здесь, на орбитальной станции «Горизонт-7», даже время текло иначе – словно сама Вселенная затаила дыхание перед прыжком. Каин огляделся.
Корабль «Заслон-Χ» был стерилен и бездушен, как операционная. Воздух пропитался запахом озона и металла, а консоли, усыпанные рубиновыми лампочками, напоминали глаза хищника, следящего за добычей. Гипердвигатель, спрятанный за бронированным стеклом, булькал квантовой пеной – субстанцией, которая, казалось, жила своей жизнью, то сжимаясь в черный шар, то расползаясь щупальцами по стенкам камеры. На потолке висела голограмма Земли, но не той, что виднелась внизу, а идеализированной версии с лесами и океанами, словно «Заслон» подсмеивался над его надеждами.
Каин прислонился к холодной стене, пытаясь заглушить дрожь в руках. «А если не вернусь?» – мысль билась в висках, как пойманная муха. Он вспомнил, как подписывал контракт: сухие пальцы директора «Заслона», пункт 14 мелким шрифтом – «Обязательства аннулируются в случае смерти испытуемого».
Лора, запертая в прозрачной камере, махала ему на прощание, ее лицо – бледное пятно за толстым стеклом. «Они не станут её лечить. Сожгут, как бракованный чип». Гнев подступал комом к горлу, но тут же гас, сменяясь леденящим страхом. Даже если прыжок убьет его, другого выбора нет. Он сжал медальон, будто мог выжать из металла обещание: «Я вернусь. Мы увидим настоящие деревья».
