Читать Сумеречный полог косогора - Николай Гиливеря

Возвращаясь с работы чуть раньше положенного срока, Григорий Степанович свернул на Тверскую улицу в надежде урвать в полюбившемся продуктовом палку «Столичной» и чекушку беленькой, разумеется, в оздоровительных целях.

Погода стояла не из простых. Разгар зимы сопровождался снежной вьюгой и полным отсутствием дневного света, хотя на циферблате ещё не было и семнадцати часов. Нехватка серотонина, постоянный стресс от работы клерком и толика неправильного питания совсем уж в край ослабили иммунитет Григория, по кой причине он и смог улизнуть пораньше домой с сильным жаром.

Протискиваясь через узкую дверцу своими внушительными габаритами, бедолага умудрялся героически сдерживать напор подступающего к пяткам чиха. Ещё вполне моложавая старушка с мольбой в глазах смотрела на болезненный профиль мужчины, надеясь, что для неё всё обойдётся, и она сможет без последствий покинуть конуру с двумя калачами в авоське. В последний момент, когда казалось, что Григорий благополучно проникнул в крохотное помещение, организм не выдержал, разверзнувшись рычащим чихом и целым фонтаном микробов, окативших женщину с ног до головы.

Извиняющийся взгляд больного отнюдь не исправил ситуации. Разгневанная и опечаленная особа смотрела на виновника всеми возможными проклятиями, которые были доступны её словарному запасу. Вышмыгнув же на улицу, она как бы смирилась с участью непременно заболеть и, уже никуда не торопясь, двинулась в сторону дома.

Григорий Степанович очень быстро позабыл о своей оплошности, переключив внимание на прилавок с разными угощениями. Каждый раз, когда его взгляд цеплялся за банку сгущёнки или кусок сырого мяса, во рту выделялась предательская слюна. Создавалось такое чувство, словно не ел несколько дней кряду, как случалось в студенческие времена. Но тогда и организм, и разум Григория были куда более выносливым материалом для подобных голодовок. Сейчас же мужчина чуть ли не падал, как ему казалось, от голодного морока.

Скромный оклад Григория позволил ему взять себя в руки. Он выпрямился своим впечатляющим станом, уставившись на продавщицу Люсю, которая визуально впечатляла куда меньше. Её блёклые глаза смотрели мимо покупателя, выказывая не столь высокомерие, сколько усталость от пятидесяти прожитых зим в беспристрастной столице, окружённой ещё более беспристрастной природой.