Темнота была такой густой, что казалось, её можно потрогать руками. Воздух, пропитанный влагой и плесенью, давил на грудь, словно невидимый пресс. Вдалеке, за поворотом туннеля, слышался приглушённый шум генератора, работающего на последних каплях топлива. Элия сидела на холодном металлическом ящике, уставившись в пол, где лужица масла отражала тусклый свет единственной ламподымашки, висящей на проводе.
«Десять лет, – подумала она, проводя пальцами по шершавой поверхности стены. – Десять лет под землёй.» За это время она успела забыть, как выглядит небо. В её воспоминаниях оно было размытым, как старая фотография, выцветшая от времени. Иногда, во сне, ей снились облака – пушистые, белые, плывущие по синеве. Но проснувшись, она видела только бетонный потолок, исчерченный трещинами, и капающую с него воду, которую они собирали в пластиковые бутылки.
«Оазис» – так называли они последний источник чистой воды. Он находился на поверхности, в руинах города, который когда-то звался мегаполисом. Но теперь это было мёртвое место, захваченное бандой «Черные Сороки». Их лидер, Ксан, правил железной рукой. Его люди контролировали каждый литр воды, каждую крошку еды. И если кто-то из выживших хотел выжить, им приходилось платить дань.
Элия вздохнула, поднялась и направилась к импровизированной “кухне” – столу из ржавых листов металла, привинченного к стене. На нём стояла миска с остатками вареной картошки, которую они выращивали в тесных ящиках под ультрафиолетовыми лампами. Рядом лежал нож – тупой, покрытый ржавчиной, но всё ещё острый достаточно, чтобы защититься, если понадобится.
– Эй, Элия! – окликнул её голос из темноты. Из-за угла появился Тимофей, худой парень лет двадцати, с впалыми щеками и глазами, горящими лихорадочным блеском. – Ты видела Мару? Она опять пропала.
– Нет, не видела, – ответила Элия, не оборачиваясь. – Наверное, опять пытается найти обходной путь к поверхности.
– Она сойдёт с ума, – пробормотал Тимофей, потирая затылок. – Ксан уже пригрозил, что если она ещё раз сунется к „Оазису“, он её…
Он не договорил, но Элия и так знала, что будет дальше. Ксан не прощал нарушений. Его люди были вооружены, жестоки и не знали жалости. Они убивали не задумываясь, и каждый из выживших знал это.
Элия взяла миску и направилась вглубь туннеля, где за ржавой решёткой находилась их “ферма” – несколько ящиков с землёй, в которых росли картошка, морковь и редис. Лампы мигали, отбрасывая дрожащий свет на лица людей, сидящих вокруг. В углу кто-то кашлял – сухой, надрывный кашель, который не предвещал ничего хорошего.
