Читать Протокол Ζ - Bova Team, Вальдмор Виккерс

Ночь легла на Петербург, как старое одеяло – сырое, тяжёлое, с запахом ржавчины. Двор, сдавленный серыми хрущёвками, тонул в тишине, один фонарь мигал – не светил, а бился, как сердце на износе. Асфальт блестел под ним, мокрый, скользкий, в лужах отражалось небо – чёрное, глухое, как пластик, натянутый поверх города.

С крыши капало. Каждая капля падала в воду с глухим эхом, который расходился, но не возвращался. Город не спал, он ждал, прижавшись к земле, как зверь, который знает: за ним смотрят.

Этот двор помнил всё, но ничего не обещал. В углу стояла площадка. Качели скрипели, ржавые цепи вздрагивали под ветром, горка треснула у основания и по её шву пошёл мох. Скамейка обнажила металл, холодный и скользкий, будто кость.

Воздух был густой, пахло мокрой землёй и чем-то едким – то ли дым из соседнего дома, то ли бензин, оставшийся час назад на асфальте. Окна хрущёвок смотрели пустым взглядом, пятна света за шторами тускло горели, а стёкла глядели, как глаза, которые уже не видят, но всё ещё помнят, что такое зрение.

Вдалеке гудели провода. Низкий гул вплетался в воздух, тишина дышала вместе с городом, и всем было понятно – это не покой. Это – маска.

Под фонарём, у края лужи, сидел кот. Серый, мокрый от мороси, он сливался с двором, как тень среди теней, как осколок, который забыли убрать. Но глаза были живыми – жёлтые, как старый янтарь. Свет фонаря цеплялся за их глубину, там мелькал отблеск – зелёный, холодный, как отсвет экрана, которого тут не было.

Кот не шевелился, он застыл, натянутый, как струна. Взгляд – острый, как лезвие – резал воздух. Он смотрел не на двор, не на дома, а дальше. Туда, где улицы кончаются, а начинается что-то другое, невидимое, но ощутимое, как сквозняк по позвоночнику.

Хвост едва дрогнул, как разряд в мёртвой линии. Больше он не двигался, но было ясно – он жив. И он ждал.

Двор выглядел, как тысячи других. Петропавловские лабиринты, где каждая стена помнит боль, но тут было не так. Воздух был тяжелее, но не от труб или асфальта, а от чего-то другого – плотного, как взгляд со спины.

Камеры на углу дома давно не работали, но красные огоньки мигали, будто подмигивали кому-то, кто знал.

Дрон проскользнул над крышами, зависнув на секунду. Его гул смешался с гудением проводов и растаял.

Сигнал Wi-Fi ловился даже тут, где фонарь был единственным живым светом. Он пульсировал, как сердце. Нелепый и лишний, но слишком живой, чтобы забыть о нём.