Майкоп, лето 1942-го. Воздух над нефтяным промыслом был густым
от жары, запаха сырой нефти и тревоги. Моторы рокотали, насосы мерно стучали, но над этим индустриальным шумом висел другой, далекий и пугающий звук – грохот канонады, подползающий с запада.
Ивана экстренно вызывают в Москву. Сцена в мрачном, прокуренном кабинете. Перед ним – суровые лица высшего руководства. Звучит приказ (возможно, переданный от самого Сталина, или озвученный кем-то из его окружения): немцы на подходе к Майкопу. Нефть любой ценой не должна им достаться. Уничтожить. Иван, молодой инженер с лихорадочно горящими глазами и вечно испачканными нефтью руками, почти не спал последние недели. Он знал каждую скважину на этом поле, каждую трубу, каждый насос. Это была его жизнь, его будущее, будущее страны. А теперь… теперь его призвали уничтожить всё, что он строил.
Иван потрясен. Уничтожить то, что он строил? Тысячи скважин, миллионы тонн нефти под землей? Это звучит как безумие. Но ему объясняют – это не безумие, это единственный шанс. Немецким танкам нужно топливо как воздух. Если они получат Майкоп, война может быть проиграна. Лишив их этого запаса, мы выиграем время.
Преодолевая шок, принимает вызов. Он предлагает не просто взорвать или поджечь (что немцы могли бы быстро восстановить), а замуровать скважины по особой, уникальной технологии – затопить их армированным бетоном так, чтобы на восстановление ушли критические полгода или больше.
Это его гениальное решение, но и невероятно жестокое к самому полю.
Гонка со временем: Начинается лихорадочная работа. Иван возвращается в Майкоп, где уже чувствуется дыхание фронта. Немцы стремительно наступают. С воздуха – постоянные налеты. На земле – слухи о приближении танковых клиньев.
Приказ пришел из Москвы, жесткий, бескомпромиссный.
"Врагу не достанется". Тысячи скважин – его детище – должны были быть замурованы бетоном. Намертво. В самые сжатые сроки.
"Залить? Бетоном?" – не верил своим ушам старый мастер Григорий. "Да тут нефти на три поколения! Как же так, сынок?"
"Так надо, Григорий Петрович," – голос Ивана был глухим от боли
и осознания. "Им нужно топливо. Это их кровь. Лишим их крови – выиграем время. Для эвакуации. Для перестройки. Чтобы они не дошли до Баку. Это… это тоже оружие."
Но не только тяжесть приказа давила на Ивана. Была еще Дарья. Он встретил ее год назад, когда приехал сюда молодым специалистом. Она работала в столовой промысла, тихая, с волосами цвета спелой пшеницы и глазами, в которых отражалось бескрайнее небо над степью. Сначала были мимолетные взгляды, потом неловкие разговоры после смены, потом долгие прогулки к реке в редкие выходные.
