– Марина… – хриплым ото сна голосом позвал Алексей.
Она улыбалась ему совсем как тогда, в прошлом, полных счастливых ожиданий. Только она умела так улыбаться: лукаво, будто что-то задумала, и при этом трогательно по-доброму. В волосах её играли отблески горящих цветов, занявших полнеба: День Космического Единства отмечали с размахом, не жалея ни запалов фейерверков, ни дронов, ни проекторов.
Она смеялась, а её волосы, непослушные, льняные, в свете праздничных огней окрасились в красный, синий, лиловый.
На праздничное небо Алексей не смотрел. Чего он там не видел? Небо всегда одинаково в своей переменчивости и пестроте.
Алексей притянул к себе Марину. За последний год спокойной размеренной жизни она заметно поправилась, и Алексей с наслаждением обнял крепкой жилистой рукой её, мягкую и податливую. Скорей бы праздник закончился! Он зажмурился, уткнувшись носом в её макушку. Сейчас, в тёплом, сладковатом аромате её волос он совсем разомлеет, как последний дурак. И пусть.
Вместо этого Алексей вдруг почувствовал запах морского побережья, не настоящего, где морская свежесть буднично разбавлена запахами с рыбного рынка, а с берега тянет гнилыми водорослями. Нет, его настиг выверенный, идеально ненавязчивый аромат условного, никогда не существовавшего моря, в меру свежий, с лёгкими нотками тропических цветов. Кажется, он назывался «Летний бриз».
На арома-диффузорах, ровно как и на системах искусственного солнечного света, настаивали эргономисты и психофизиологи, поправки внесли даже в ГОСТ и типовые инструкции по охране труда в условиях космоса.
Алексей зажмурился в условно утреннем свете искусственного солнца – всё по ГОСТУ.
– Марина…– позвал он вновь, уже понимая, что ему никто не ответит. Марина не приходила уже шесть лет.
***
Верный сформировавшемуся за три года экспедиции графику, Алексей, встряхнувшись от дивного сна, провел тренировку, умылся, съел завтрак, не разбирая вкуса и запаха еды.
Марина не приходила шесть лет. Шесть лет он мог спокойно спать, есть, набирать нормальную массу, работать. За шесть последних лет будто сами собой исполнились все его жизненные планы и мечты. Алексей пахал, как проклятый, забывался в стенах лаборатории «ЗАСЛОНа», доводил себя до изнеможения в спортзале. Толком не помнил, кто и как выставил его кандидатуру в руководители экспедиции. Просто делал своё дело, вгрызался в науку исступлённо, яростно – и вдруг оказался на вершине, впереди, дальше кого бы то ни было из некогда живущих на Земле.
