Читать Когда дождь не кончается - Глеб Дибернин

Утро в Тбилиси ползло медленно. Не начиналось – а просачивалось. Как мёд, забытый на ложке. Как туман, впитавшийся в старую ткань.

Город не торопился просыпаться. Свет не проливался. Звуки не спешили. Только дождь был – беззвучный, уверенный, старый. Как память без даты. Как дыхание без усилия.

Он стекал по водостокам. Ложился на крыши. Барабанил по простыням, развешанным на балконах, будто усталые флаги мира.

Город принимал дождь. Не спорил с ним. Не прятался. Он дышал им.

Она шла по переулку. Не спеша. Не целясь. Как идут в снах – когда ноги несут раньше разума.

Вера. Имя было – как якорь, к которому она сама не чувствовала привязанности. Как чужая подпись под собственным письмом.

Зонт она не взяла. Забыла – или отказалась. Сейчас не имело значения. Влага впитывалась в ткань. Волосы прилипли к щекам. Шея вздрагивала, когда тонкие капли находили воротник.

Но она не ускорялась. Словно внутри не шла – стояла. А ноги просто шагали, потому что город так просил.

Шаг. Камень под ногой. Тень – вытянутая, чужая. Как эхо того, что ещё не сказалось.

Она свернула в переулок, где никогда не бывала. Или – бывала, но не запомнила. Память – не карта. Это запах. Взгляд. Движение воздуха.

Здесь пахло прелыми листьями. Дымом. Сладким вином, которым поят грусть. И домом. Которого нет. Или был.

На перекрёстке – старый тополь. Под ним – лавка. На лавке – только мокрая газета. Заголовок на грузинском: «მეხსიერება». Воспоминание.

Вера остановилась. Не села. Закрыла глаза.

Что-то стучало. Не сердце – оно молчало. Стучала память. Без слов.

Дальше – тишина становилась гуще. Переулок сузился. Балконы нависали, как если бы дома слушали. Решётки на окнах – как раны. Капли – как реплики в диалоге, которого никто не вёл.

В конце переулка – деревянная вывеска. Надпись на грузинском: "ხის ხელობა". Под ней по-русски – выцветшее: «Деревянное ремесло».

Мастерская. Под навесом – мужчина. Рука строгает доску. Не как дерево. Как мысль.

Плавно. Молча. Сосредоточенно. Он высокий. Фартук. Рубашка с закатанными рукавами.

Лицо – не красивое, но живое. Сильное. Смотрит – не в глаза, а внутрь.

И в этот момент – всё остановилось. Город стал беззвучным. Время – неподвижным.

Она – неподготовленной.

– Доброе утро, – сказал он. Голос тёплый. Шершавый.

– Вы кого-то ищете?