Читать До последнего дня - Алексей Кондрашов

«Свет – это боль. Но с него начинается жизнь».

Хлопок. Сухой, резкий – будто кто-то шлёпнул ладонью по мокрому стеклу.

И тишина. Мгновение – вечность. Потом крик.

– Мальчик! – раздался голос медсестры.

У неё на щеке – капля пота, сбившаяся на подбородке. В руке – пелёнка, пахнущая кипяченой марлей и чем-то железным, как кастрюля на плите в коммунальной кухне.

Новорождённый закричал, словно объявляя: "Я здесь. И я не уйду молча."

Коридор был узкий. Неон мигал: бззз-бззз… щёлк. В воздухе пахло чем-то стерильным и резиновым – смесь спирта, старой плитки и мокрых бахил.

По коридору, дрожащими руками, слонялся мужчина в тёмно-синей куртке. Он не знал, куда идти. Его звали Виктор. Его сына ещё не звали никак.

– Извините… – Он подошёл к женщине в белом халате. – Родила? Моя… жена, Наташа…

– Родила, – кивнула та. – Мальчик. Крепкий.

– Я могу…?

– Нет. Через стекло.

Они подошли к окну. За ним, в кювезе, в оранжевом отблеске лампы, ворочался крошечный свёрток. Он казался чем-то нереальным – будто игрушкой, забытым ребёнком в витрине.

Виктор положил ладонь на холодное стекло.

– Здравствуй, – прошептал он. – Ты теперь всё. Ради тебя… всё.

Он не знал, что этот момент останется с ним навсегда – в запахе влажного кафеля, в этом ламповом свете, в дрожащем голосе медсестры. И в крике – первом, яростном, как удар по жизни.

Мама, Наталья, лежала на боку. Рядом – железная тумбочка, на ней – чашка чая и сухарик. Она смотрела в потолок. Там – пятно, похожее на континент. Молчание комнаты казалось весомым.

– Наташ… ты молодец, – сказал врач. Он был лысоват, с толстыми пальцами, на которых дрожала капля крови.

Она не ответила. Только кивнула. Слеза выкатилась, но не от боли.

От чувства, которое ни одно слово не в силах передать.

Ты не помнил этого. Но тело запомнило.

Вкус воздуха. Свет. Боль в лёгких.

И голос матери – шёпот, сквозь который в тебя проникло: "Ты мой. Всё ради тебя."

Потом было имя. Его долго выбирали.

– Саша?

– Нет. У нас в семье был один, – ответила Наташа. – Давай что-то новое. Чтобы с силой.

– Никита?

– Жёстко. А если… Артём?

– Артём… – Виктор покрутил имя на языке. – Тёма. Темка. Артёмка. – Улыбнулся. – Тепло.

Так ты получил имя. Не из списка, не по моде. А по тому, как звучит оно рядом с отцовским дыханием.