Конфабуляция – ложное воспоминание. Мне кажется, что все мои воспоминания ложные, и я строю их, чтобы собрать себя по крупицам, придумать себя заново, сформировать хотя бы что-то, что бы мне доказывало, что я есмь.
Меня всегда мучил образ, где я в белом платье. Было оно или не было? Я помню только один эпизод с ним. Я кружусь от счастья и смотрю на юбку, которая поднимается как солнце и закрывает собой асфальт.
Его не могло не быть. Я была слишком счастливой, чтобы его не было. Но однажды мама сказала, что никогда не покупала светлых нарядов, это было слишком расточительно. “Не настираешься на тебя”. Поэтому я не решалась у нее спросить напрямую, было ли у меня белое платье. Может оно было не моим, а мне дала поносить подружка, а может мне его купила не мама, а какая-нибудь крестная, гостившая проездом.
Сначала я очень боялась задать вопрос об этом и услышать другую правду, а потом поймала себя на мысли, что и знать не хочу. Было – не было – это же не важно. Главное, когда я вспоминаю, как кружусь в нем, во мне, сегодняшней, разливается, как теплое молоко с медом, что-то такое вкусное и обволакивающее, что я ни за что не откажусь от этого.
Если быть честной, мамы уже давно нет. А папы никогда не было. Детей, которых мама рожала, она оставляла в роддоме. Всех, кроме меня. Почему я? Она не отвечала на этот вопрос. Она даже не могла толком назвать, сколько детей у нее было. 4-5? “Это с тобой или без тебя?”, она не помнила.
– Мам, давай поедем туда и всех заберем…
Зачем она мне рассказывала про них, если мы не могли их забрать? Зачем она холила и лелеяла тоску во мне по этим детям? Почему она сначала заставила поверить в то, что я исключительная, так как она выбрала из всех меня, а потом обвинила в этом же, повесив непомерный крест за тех, кого она когда-то бросила.
Белое платье.
Когда мне было лет 12 я ехала с мамой в плацкартном вагоне. Было странно, что он был почти пустой. Мама спала на нижней полке, я лежала с закрытыми глазами на верхней. К нам подошел какой-то мужик, вроде это был проводник. Он встал рядом, засунул свою руку под мое одеяло и начал гладить ногу. Я не знала, что делать. Как нужно поступать в такой ситуации? Закричать? Но кто мне поверит, он же взрослый. Может открыть глаза? А что дальше? А что если будет продолжать, глядя мне в глаза? Тут проснулась мама и ушла куда-то с этим мужиком. А я лежала на спине, пялясь в полку сверху и думала, что она меня снова спасла.
