Путь к ближайшему форуму Константинополя лежал от са́мого величественного акведука между третьим и четвертым холмами через ряды улочек. Нумерий, скрюченный полноватый мужчина в белом плаще с каймой, был в компании нанятого им специалиста по праву и своего помощника-простолюдина. Последний тащил мешок, из которого то и дело доносилось еле различимое бряцанье. Поначалу шли молча. Но владелец имущества, склонный трепаться, не на шутку заскучал:
– Побасёнка! Давеча в таверне услышал. Не про амазонок, поприличнее. Так вот, словесный поединок трёх уважаемых мужей. Один говорит: «Важнее всего вода. Мы пьем воду и живём, плескаемся и радуемся, видим воду и успокаиваемся». Второй не согласен: «Все сущее держится благодаря деньгам. Есть монеты, сможешь купить себе воду». Третий, губернатор провинции, выдаёт: «В основе всего закон. Я тут закон и в любой момент могу забрать себе вашу воду и деньги».
Рассказчик засмеялся так, словно под его личиной скрывались осёл и дельфин разом. Переносчик добра всхлипнул и замигал глазами, пытаясь выдавить натужную улыбку. А вот второй спутник никак не отреагировал и вообще выглядел задумчиво.
Когда любитель побалагурить успокоился и перевёл дух, то обратился к занятому своими мыслями:
– Посредник, чего грустный?
По правде говоря, человек этот не был настоящим посредником и специалистом по праву, хотя и имел полномочия для заверения сделок. Звали его Кесарий. Происходил из Прокопии на реке Оронт в Сирии. Надо сказать, непримечательный городок отмечали далеко не на каждой карте. Худощав, ростом выше среднего. С тёмно-синими глазами, короткими каштановыми волосами и аккуратной бородой. Усталый вид делал его старше своих двадцати четырёх лет.
– Не выспался, – честно ответил Прокопийский нанимателю.
Всю дорогу он безуспешно пытался отыскать в памяти застывшие обрывки сна, увиденного накануне. В грёзах перед ним возник аналой с раскрытой книгой. Откуда-то тогда появилось понимание: книга необъяснимым образом знает подробности любого события в прошлом. Кесарий мысленно полюбопытствовал, сколько воинов составляли орду Аттилы, что умер семьдесят лет назад. Тогда на пустом пергаменте начали появляться кляксы. В грёзах он ринулся к странице, устремил на неё взгляд, но тут же проснулся. «Меньше мечтай о дворцовой библиотеке с Гомером и Геродотом!» – тогда подумалось ему. В комнате хозяйничала ночная прохлада, а под окнами раздавались пьяные крики. Прокопийский приподнялся глянуть на полную луну, а затем лёг. Однако ему уже не посчастливилось беззаботно уснуть.
