Налет.
Солнце палило нещадно. Как всегда, в июле калмыцкие степи находились в полной власти горячего беспощадного небесного светила. В уже выжженной степи, казалось, не было никого и ничего живого. Даже суслики, тушканчики, зайцы – животные, которые привыкли к испытаниям этой земли – давно спрятались глубоко под землей в своих норках. Находиться на открытой местности в такую жару – испытание для любого живого существа, граничащее со смертельной опасностью. И только ветер лениво перегонял с места на место округлые кусты перекати-поля. Да кое-где ковыль развевал свою волнистую гриву. Степь как на ладони! Кажется, здесь ни спрятаться, ни скрыться. Но это обманчивое впечатление. Степь не так проста, не так открыта, как может показаться в первый момент. Знаете ли вы, что в степи можно потеряться так же, как и в лесу? Нет? А вот поверьте. Это самая настоящая и жестокая правда. Человека, потерявшегося в лесу больше шансов найти живым, чем пропавшего в степи. Он наверняка погибнет в считанные дни. Всего несколько десятков метров – и ушедшего уже не видно за барханами. Это только на первый взгляд степь кажется ровным полотном. На самом деле, она состоит из самых разных неровностей побольше и поменьше – барханов и ям, холмов и низин, которые часто испещрены оврагами. Последние появляются после дождей в самых неожиданных местах, они словно мигрируют в известном только им и Господу богу направлении.
Летом 1941 года степь была такая же, как и всегда. Ничто не говорило о том, что по стране огромными шагами, растаптывая все вокруг, идет страшная война. Природа жила своей обычной жизнью – известия, приходившие в сводках в населенные пункты, мало влияли на ее привычный уклад. Зато они очень сильно влияли на людей. Была объявлена полная мобилизация. Один за другим по степи на запад уходили эшелоны с мобилизованными. Да, в этой дикой степи был единственный признак цивилизации – железная дорога. Она была еще не достроена – не успели, но теперь стала единственным способом связи дикого юга молодой советской республики со всей страной. Этот юг, прикаспийские земли, включающий калмыцкие степи и дельту Волги, не зря называли диким. Территория, далеко находившаяся от Центра, была мало освоена и мало покорена. Коренные народы, испокон веку, со времен нашествий монголо-татарского ига, населявшие эти земли, упорно не хотели менять свой привычный уклад и подчиняться советской власти. Мало калмыков жили централизованно и оседло. Строившиеся города и деревни многих не привлекали. Даже, наоборот, вызывали стойкое неприятие и агрессию. Кочевники воспринимали советскую власть и наступавшую цивилизацию главными врагами и боролись с ними, как могли. Масла в огонь добавляло и то, что советская власть, проводя коллективизацию по всей стране, изгоняла раскулаченных именно в южные прикаспийские земли. Многие переселенцы были недовольны новой властью. И такие настроения не прошли бесследно. В результате, к началу войны в калмыцких степях сложилась очень тяжелая обстановка.
