Все права защищены. Ни одна часть этой книги не может быть воспроизведена, сохранена в поисковых системах, передана в любой форме или любыми средствами – электронными, механическими, фотокопированием, записью или иным способом – без письменного разрешения автора.
Десять лет назад шестеро подростков поклялись забыть то, что произошло в заброшенной лечебнице на холме. Но прошлое не прощает. Один из них погиб. На дверях, могилах и стенах вновь появляются зловещие знаки – перевёрнутый шестигранник, перечёркнутый, как их запрет.
Эшли Стоун возвращается в Грейвс Милл, чтобы продать дом бабушки. Но вместе с наследством её настигает тайна, которую никто не должен был раскрыть. Те, кто когда-то выжил, снова втянуты в смертельную игру.
"Клуб Шестерых" – история о вине, страхе и стойкости. О том, как далеко может зайти правда… если за ней стоит чудовище.
Глава 1: Ключи от Прошлого
Дорога в Грейвс Милл сужалась, как петля удавки. Асфальт сменился потрескавшимся бетоном, затем гравием, хрустящим под колесами арендованной машины Эшли Стоун, словно перемалывая кости. По бокам маячили дома – не жилища, а склепы с потухшими окнами и покосившимися крыльцами. «Добро пожаловать в Грейвс Милл», – прошипела Эшли, ловя в свете фар полустертую табличку. Название звучало как злая насмешка: Могильная Мельница. Бабушка Агата называла его проще – Фиске. По имени тени на холме.
Тень эта росла по мере приближения к дому. Лечебница Фиске. Готический монстр из черного камня, впившийся шпилями в свинцовое небо. Окна – выбитые глазницы, частично забитые досками, частично зиявшие пустотой. Плющ, как проказа, полз по стенам, лишь подчеркивая уродство забвения. Эшли резко отвела взгляд. Десять лет. Десять лет она бежала от этого вида, от того, что случилось в его чреве. А теперь он был здесь, всевидящий и немой, как обвинитель. Доктор Элиас Фиске, его электрошок, его «Комната Тишины» – легенды оживали в каждом скрипе машины.
Бабушкин дом стоял у самого подножия холма, отделенный лишь узкой полосой чахлого леса. Старый викторианский особняк, когда-то гордый, ныне поникший под грузом лет и общей печали городка. Краска облупилась, ставни висели криво. Эшли заглушила мотор. Тишина, навалившаяся мгновенно, была гнетущей, почти физической. Ни лая, ни детских криков, ни шума машин – только шелест мертвых листьев на холодном ветру, донесший… или ей показалось?.. слабый, протяжный стон, похожий на скрип ржавых ворот.
