(Фанфик-зарисовка по трилогии Марины Ясинской «Авионеры»)
Боль преследовала Ванессу так долго, что давно было пора научиться не замечать её. Но игнорировать боль в полной мере не получалось.
Сначала это была боль обожжённого тела. Постоянная, нестерпимая, горячая. Словно миллионы чьих-то крохотных острых зубов грызли её, не давая думать ни о чём другом, не давая спать, дышать, надеяться.
Поглотившая её на авиодроме Кондора темнота забытья рассеялась в госпитале, и Ванесса обнаружила себя с наполовину забинтованным лицом и телом.
Решающие военные действия обошли её стороной, пока она восстанавливалась в госпитале, и Ванессу терзала совесть, что её друзья, возможно, погибли, в то время как она валяется здесь, на больничной койке. И только её упрямая решимость поправиться, встать на ноги и снова сесть в кресло штурмана придавала ей сил и не позволяла упрекать себя в том, в чём она не должна быть виновата.
Что за сила вышвырнула её из горящей кабины «шпильки»? Откуда взялись силы бежать к спасительному авиону? Чья рука втащила её в салон? Ванесса знала одно: это был не Тристан. Но упрекать его в этом она не собиралась.
Всегда слишком гордая, чтобы просить о чём-то, Ванесса пережила немало неловких минут, принимая помощь медсестёр в том, с чем предпочла бы справиться сама. Стиснув зубы от боли, она терпела перевязки, не просила обезболивающего и не отказывалась, когда ей делали уколы снотворного.
Ночью вместе с болью приходили кошмары: закрытая горящая кабина авиона, звенящий свист пуль, истекающий кровью Тристан, протягивающий к ней руки. Ванесса гнала прочь кошмары и страхи, одёргивая себя за малодушие, но неизвестность давала богатую почву любым, самым ужасным предположениям.
Они вызволили Тристана из замка Красного Барона, но вправду ли авионер жив? Не был ли ранен, и не истек ли кровью раньше, чем ему смогли оказать помощь? Ванесса написала письма всем, кого знала на базе мыса Горн. Её правая рука, к счастью почти не пострадала, а вынужденное бездействие не лучшим образом сказывалось на настроении. Но письма так и не были отправлены.
Из редких новостей по радио и из запоздавших газет до них доходили сведения о происходящем в Сирионе и на полях военных действий. Но спокойнее от этого не становилось. Остался ли жив хоть кто-то, кого она знала?
