Под наркозом я всегда боюсь сказать лишнее. Словно в этот момент, когда граница между сознанием и телом размывается, можно проговориться. Я и сама не знаю, что я скрываю, но каждый раз, когда врач отсчитывает: «Десять, девять, восемь…» Я повторяю себе: «Молчи».
В итоге вместо того, чтобы говорить, на каждой операции я плачу.
Не знаю, что именно я скрываю.
Врачи потом смеются надо мной, говорят: «Ну конечно, опять слезы». Наверное, другие пациенты держатся, а я – да, только и делаю, что жалею себя.
Не знаю, что именно я скрываю.
После наркоза в голове туман, мне нравится это состояние, ты еще не здесь, но уже как будто бы что-то контролируешь. В этом состоянии нет боли, только тяжесть, придавливающая к койке, но тебе почему-то очень спокойно.
Наверное, я скрываю стыд.
Я в сознании, в таком положении, когда еще есть маленькая лазейка, роскошь – просто быть, ничего не говорить, не отвечать на вопросы, не слышать телефон. Все можно списать на наркоз. Просто лежать и смотреть в окно. На голубое безоблачное небо.
Вот бы всегда так: никто ничего не требует, никому ничего не должна.
Во мне нет ничего, кроме стыда. Такого липкого и вязкого, что хочется какого-нибудь пошлого, избитого сравнения. Например, стыд, как маньяк. Он делает шаг, а ты, вместо того чтобы бежать, на секунду замираешь. Становишься ничем.
Вот такой мой стыд, он делает меня ничтожной.
ГЛАВА 1. ТЕЛО, КОТОРОЕ МОЛЧИТ
История моей болезни не начинается со слова «однажды», потому что она была со мной всегда, и не заканчивается фразой «все стало хорошо», ведь она будет продолжаться, пока я жива. У нее даже нет кульминации, она течет, ниспадает и распадается на симптомы, справки, лекарства, взгляды, вопросы и одиночество.
Я живу с ней, как с подаренным колючим свитером, которым не пользуешься, но знаешь, что он у тебя есть, запрятанный далеко, поеденный молью, но все еще не выброшенный.
Мне не хочется рассказывать эту историю, потому что тогда станет слишком. Слишком реально. Слишком некрасиво.
Я боюсь, что другой человек не выдержит и отвратится. Или, что еще хуже – пожалеет. Станет относиться ко мне как к тому, кто нуждается. А я не хочу нуждаться. Я хочу быть сильной и здоровой, конечно.
Иногда как-то так складываются обстоятельства, и я думаю: «Может, рассказать?» А потом понимаю, что не умею рассказывать, не знаю, с чего начать. С роддома? С поджатых губ мамы? С электрофореза? Или с того, как я с восторгом дарила мальчику подарок, на который копила почти год, а он отверг меня. По известной причине.
