Холод поселился в ней. Он вполз под кожу, вцепился в рёбра, сковал лёгкие, когда капсула раскрылась, словно ледяной кокон. Салли не вскрикнула от внезапного пробуждения, как бывало у неё при проверке на Земле. Дыхание вырвалось облачком пара и повисло в воздухе, как призрак.
– Колонист Салли.
Ясон – искусственный интеллект корабля. Его глос струился из тьмы, тёплый, но чуждый.
– Вы нужны.
Она попыталась пошевелить пальцами. Они горели – не огнём, а тем пронизывающим холодом, что может оставить на коже отметины.
– Микрометеорит. Серверный отсек.
Экран вспыхнул перед её лицом, ослепительно синий. Схема колониального корабля «Арго» – длинная, хрупкая стрела, пронзающая вечную ночь. В боку корабля пульсировала алая точка.
– Герметичность нарушена. Вам необходимо загерметизировать отсек, заменить повреждённые сервера и перезапустить меня.
Салли медленно подняла руку. Казалось, будто двигает чужим телом.
– Хорошо, – прошептала она в пустоту.
Но сначала – холод. А за ним – боль.
––
Он проснулся с мыслью: я не должен был проснуться.
Капсула шипела, выпуская его в мир, но мир этот был тесным, тёмным, наполненным тихим гулом машин. Юра задышал часто, слишком часто – воздух обжигал лёгкие.
– Колонист Юра.
Голос Ясона.
Юра сжал кулаки.
– Произошёл инцидент.
– Что? – его собственный голос прозвучал резко и хрипло, как скрип ржавой двери.
– Микрометеорит. Вам необходимо проверить курс.
Курс. Марс. Они летели к Марсу.
Юра закрыл глаза. Внутри что-то дрожало – маленькое, испуганное, как зверёк в капкане.
– Почему я? – спросил он.
– Вы – пилот, – удивлённо ответил Ясон.
За иллюминатором плыла вечная ночь. Где-то там, в другом конце корабля, кто-то боролся с холодом. А он – со страхом.
Юра вплыл в рубку, как сонная рыба в аквариуме. Его пальцы скользили по поручням, цепляясь за холодный металл.
– Месяц, – пробормотал он. – Целый месяц без анабиоза. Ты издеваешься?
Ясон ответил бодрым голосом и светом на панелях.
– Физические упражнения обязательны. Два часа в день, лучше – больше. Иначе – атрофия мышц, дегенерация костей, отёк зрительного нерва.
– Прекрасно, – Юра скривился. – Ты ещё скажи, что у меня отвалится челюсть от болтовни.
Он оттолкнулся к иллюминатору. За толстым стеклом висела бесконечность – чёрная, бездонная, без единой точки опоры.
