— Пап, дай денег, а? — как всегда, без стука, влетела я в кабинет отца и замерла на месте. Он был не один. Четыре здоровых мордоворота были настроены явно недружелюбно. Всегда уверенный в себе, отец был напуган, чего с ним никогда не случалось. Обыкновенно боялись его. А тут его не узнала. Запустив руку в поредевшую шевелюру, он не сводил взгляда с высокого черноглазого красавчика, с ослепительной улыбкой направившегося ко мне.
— Это она? — спросил черноглазый и схватил меня пальцами за подбородок.
— Убери от моей дочери свои лапы, Асмодей, — зарычал папулька, и мне показалось, что в глазах его мелькнули отблески огня. Я потрясла головой, отгоняя видение, и стряхнула со своего подбородка руку наглого мужика.
— Она наша. Ты же это понимаешь, Абигор? Такое удивительное существо ты прятал, брат мой, столько лет, — восхищенно промурлыкал тот, кого отец называл Асмодеем.
— Сам ты существо, — огрызнулась я, ища поддержки у родителя, но тот лишь отвел глаза. — И почему ты зовешь моего отца Абигором? Это что? Какие-то кликухи ваши бандитские? Только тронь меня, гад, мало не покажется, — предупредила, глядя, как Асмодей снова протянул свою клешню в направлении меня.
— Фу, Абигор, как ты воспитал эту дикую кошку? Леди так не должны выражаться. Ты, деточка, хоть и полукровка, но та часть, что досталась тебе от отца, принадлежит высшей знати, а девчонка выражается, как торговка на базаре, — засмеялся черноглазый. Ну точно, ненормальный. Как это я сразу не дотумкала?
— Дочь, не спорь с ним, — устало произнес отец.
— Чего это? Пришел тут, существом меня называет. Да по нему дурдом плачет, а я должна тут реверансы разводить? — огрызнулась и посмотрела, как с лица ненормального сползла кривая ухмылка. Амбалы тут же отделились от стены и направились в мою сторону. Интересно, говорить эти болваны умеют? Наверное, нет, какие-то они ненатуральные, на кукол похожи.
— Я убью тебя! — взревел Асмодей и, растопырив свою огромную пятерню возле моего лица, сжал ее в кулак. Ха, напугал ежа голой задницей. Хотел бы убить, давно убил бы. — Еще никто не разговаривал со мной в таком тоне.
— А кто ты такой-то? — хмыкнула, нагло глядя, как красавчика трясет от ярости. Тоже мне. Весь из себя крутой, а вышел из себя на раз-два.
— Угомони свою дочь, Абигор. А то я за себя не отвечаю, — амбалы напряглись, но с места не двинулись.
