– Не притворяйся, Ксюш. У тебя на лице всё
написано. В тот самый первый день, когда вы познакомились. Ты так смотрела на
него!.. Думаю, он тоже это понял.
– Неужели? – но ведь он на самом деле мне
понравился. Разве можно скрыть очевидное?
– Это очень заметно, Ксюш. Но, я думаю,
тебе нечего стесняться. Он очень неплохой парень. Жаль только, несвободен…
Я встрепенулась.
– Что это значит? – хотя ответ был
очевиден.
– У твоего Евгения есть подруга. Я видела её
вчера на Дне Рождения Фауста.
Юля смотрела на меня с сочувствием. Но я
не видела этого. Мой взгляд был направлен сквозь неё – туда, где от меня
быстрыми шагами уходило призрачное счастье, ещё несколько секунд назад жившее в
моём воображении.
Наутро
после празднования Дня Рождения Фауста я с трудом разлепил глаза. Спать было
ужасно неудобно. Эти маленькие кровати не предназначены для двоих. Здесь и
одному бывает тесно. Сколько раз я летал со второго яруса!.. Хорошо, что
приземлялся удачно. Надо какие-нибудь бортики придумать. Мало ли что…
Лиза спала рядом, отвернувшись к стене.
Она не стала снимать одежду, так как в комнате мы были не одни. Неподалёку
храпел Толян. А прямо подо мной на первом ярусе – Юрец. Где ночевал Пашка, я
понятия не имею. Про Фауста знаю точно, что он ушёл со своей новоиспечённой
подругой.
Я сделал попытку пошевелиться. Шея ужасно
затекла и теперь болела. Онемела рука, которую я подложил Лизе под голову.
Ненавижу эти общажные кровати! Как будто специально сделаны для того, чтобы
убить всякое желание спать. И ещё это правило – размещать по несколько человек
в комнате! После такой бурной ночи, как вчера, здесь просто дышать нечем. И
какой-то… нехороший человек закрыл окно – единственное отверстие, связывающее
нас с внешним миром.
В комнате стоит перегар. Табачного дыма я
не ощущаю, потому что сам курю. Но если кто сейчас зайдёт, рискует отравиться
этими парами. Боже мой, в какой клоаке я живу! Я – человек, воспитанный в
условиях строгой военной дисциплины, где даже пылинки не допускалось обнаружить
на полке, не говоря уже о невыглаженных брюках и рубашках с пятнами от еды, вот
уже четвёртый год в этом зловонном месте разлагаюсь, словно гниль, и тону в
этом болоте смрада и порока! Как же мне противно чувствовать себя таким
дерьмом!..