— Несносный мальчишка, где носишься?! А ну быстро спускайся
и помоги мне почистить картошку! — Гарри быстро сложил все
обратно и спрятал свое сокровище подальше в ворох тряпья.
Вернулся он только вечером, после ужина. Когда Дурсли смотрели
телевизор, а он отпросился из чулана под лестницей, где жил, в
туалет. Сначала ему давали горшок и ведро, но вонь в гостиной мало
кто хотел ощущать, так что в туалет его всегда отпускали. И иногда
забывали, что отпустили, как сейчас. Так что Гарри, как заправский
агент 007, стараясь не скрипеть половицами, забрался на чердак.
Благо, тут висела одна лампочка, так что впотьмах лазать не
пришлось. Взяв шарик в руку, Гарри почувствовал, как потемнело в
глазах, но он счастливо и радостно наблюдал, как тот засветился
ровным синим светом с клубящейся внутри дымкой. Правда, ему стало
так плохо, что все, на что хватило его сил, это спрятать шарик
обратно в шкатулку и упасть без сознания.
Дурсли не сразу поняли, что Гарри слишком долго отсутствует в
туалете. Вначале они пробовали, как обычно, кричать, но после им
пришлось обыскать весь дом, и они нашли обессиленного, с синяками
под глазами бессознательного мальчика. К их ужасу и последующему
непониманию, среди хлама валялась веревка. Петуния бросилась к нему
с ужасом и успокоилась только нащупав пульс.
— Вернон, это все ты виноват! Что ты говорил? Что выбьешь
из него всю это магическую чушь? И видишь, до чего ты его довел? Он
чуть не совершил самоубийство! Шестилетний мальчик!
— Так это я виноват? А кто, испугавшись его странностей и
взрывов, переселил ребенка в чулан? Кто заставлял работать и
недокармливал?
— Так это же помогало, — растерялась женщина. Тяжело
порою взглянуть на себя со стороны, особенно когда считаешь, что
делаешь благое дело.
— Как видишь, помогло до такой степени, что мы чуть все не
стали убийцами ребенка и не сели в тюрьму. А Дадли отправился бы в
интернат! — сам Вернон на самом деле не так уж и ненавидел
магию, в отличие от Петунии. Ведь в его семье не было волшебников,
да и самого Гарри видел только вечером и по выходным, так что
большую часть «странностей» не замечал.
— И что нам делать, Вернон? — заплакала женщина.
Нет, любви к сыну нелюбимой сестры у нее не прибавилось. А вот
сожаления и сочувствия — точно, как и осознания, к чему чуть
не привели их действия. Но как они могли поступить иначе, не зная,
как ухаживать за маленьким волшебником? Они боялись, что Гарри
навредит их Дадли. Им никто не дал пособия, а у Лили подобного не
было.