— Теперь ты знаешь, кто ты, и в одиннадцать лет, скорее
всего, тебе придет письмо из Хогвартса, как моей сестре. Ох, как
родители ею гордились — дочка волшебница. А я была совершенно
обычной… — Петуния изливала всю накопленную горечь зависти к
сестре. Как отдалялась от нее. Как впервые та назвала ее непонятным
словом сквиб, а родителей магглами. Как ее муж и его друг устроили
бардак на свадьбе Петунии, что стало последней каплей терпения в их
отношениях. Высказавшись, Петуния поняла, что неосознанно перенесла
отношение к своей сестре на ни в чем неповинного ребенка, и ей
стало стыдно. — Гарри, если хочешь, можешь жить теперь в этой
комнате.
— Я не хочу никому навредить, — твердо сказал мальчик,
и Петуния разрыдалась.
— Ты никому не навредишь, живи здесь, — ушла она,
скрывая слезы горечи и освобождения от ноши. Она не искала себе
прощения, но могла исправить сделанное. С того дня Гарри начал
недорого, но добротно одеваться, ему стали иногда покупать и
игрушки и нормально, как и остальных, кормить. Естественно, Дадли
заревновал и еще рьяней пытался досадить Гарри, но дома этого
сделать уже не было возможности, так как родители не позволяли.
Из-за чего Гарри стал совсем домоседом. Через пару недель,
восстановившись, он снова взял мячик. На этот раз он чувствовал
себя гораздо лучше — хорошее питание и постоянная беготня от
Дадли сделали свое дело, хотя на свой возраст он будет выглядеть
еще не скоро. Гарри пытался сопротивляться, но энергию из него все
равно выкачало. Хоть на этот раз он и не потерял сознание. Вялое
состояние Гарри Дурсли сочли последствием плохого питания и стали
кормить его наравне с Дадли и Верноном, то есть совершенно
неприличными порциями калорийной пищи, которую Гарри сметал как
пылесос. На этот раз он восстанавливался всего неделю, и успехи его
были чуть лучше. Несмотря на неприятные ощущения, Гарри нравилось
чувствовать себя магом, творящим волшебные штуки. А Дурслям
нравилось, что Гарри не делал ничего странного, что только убедило
их в правильности нового подхода. Да, его также наказывали за
проделки, но наказание заключалось… в сидении в своей комнате с
любимым шариком. Гарри за год почти каждодневного его
использования, в конце концов, не расставался с ним. Поначалу было
тяжело сопротивляться его жадности до энергии Гарри, но со временем
он смог держать его целыми днями, а чуть позже и ночами. Из-за
этого Гарри начал лучше чувствовать свое тело, какие-то канальцы,
по которым текла энергия, и даже некую дымку в воздухе, которую
постоянно выпускал шарик. Эта дымка пронизывала весь дом. И
однажды, окучивая розы вместе с тетей, он сказал: