- Златочка! Ты порезалась?
Ещё пара секунд и он сидел напротив меня, вмиг
стянув с себя футболку и приложив к месту пореза.
- Не страшно... - прошептала я, не зная, что
делать, что говорить. Боясь только упустить эту тонкую нить, боясь, что он
снова замолчит.
Я, переполненная рвущими душу переживаниями и
чувствами, тихонько всхлипнула и тут же оказалась прижатой к его сильному, но
так похудевшему за эти дни телу. Сдерживая поступающие рыдания, я медленно
покачивалась в объятиях Виталия рядом с такими же размеренными, едва заметным
покачиваниями детской лошадки.
Упругая сталь спины Виталия так приятно ласкала
пальцы, переполняя меня каким-то неведомым, удивительным счастьем. Я сидела
тихо, как мышка, боясь шелохнуться и спугнуть этот душевный момент. Гнала прочь
подступавшие слёзы. Знала - здесь, при нём плакать никак нельзя.
Терпи, Злата. Терпи...
- Вы когда вообще в последний раз ели? - первой разомкнула объятия и поднялась
на ноги.
- Не знаю... Вчера? - прозвучал полу вопрос - полу утверждение.
- Так не пойдёт! Пойдёмте на кухню, что-нибудь сообразим.
- Да брось ты, Злат. Я и сам не маленький. Охота тебе со мной возиться что ли?
- буркнул он себе под нос.
Знал бы ты насколько мне охота!
Моя душа рвалась от его страданий на тысячу кусочков, а сердце билось птицей,
утратившей способность летать. Я бы всё отдала, лишь бы его боль прошла,
улетучилась, испарилась...
- Не говорите ерунды. Скажите лучше, где у вас аптечка?
- Там же, на кухне. Идём!
Если честно, я была на седьмом небе от радости, что он снова заговорил.
Спешно переставляя ноги, чтобы поспевать за его размашистыми шагами, я шла
следом и изучала широкую, ставшую теперь немного худощавой спину.
- Ауч! Как жжётся! - завопила я, когда Виталий обработал порез. Моя рука лежала
в его большой и тёплой ладони и это прикосновение жгло и опаляло не меньше, чем
антисептик рану.
- Не глубокая. Быстро затянется. - заключил он, накладывая бинт на
ладонь.
- Говорите, как врач! - улыбнулась я.
- Работа вынуждает разбираться во всех этих тонкостях. - и уголок его рта
немного приподнялся в подобии улыбки.
Сердце снова сжалось об упоминании о многочисленных травмах любимого,
исчертивших его тело и моё сердце шрамами. Но всё же, облегчение от того, что
Виталий потихоньку приходит в себя, взяло верх и я едва заметно
выдохнула.