Жить можно, как сказала бы Волка.
Молли доставят туда под покровом ночи, когда к дому подадут
роскошный локомобиль безо всяких эмблем Департамента и папа с мамой
отправятся на очередной званый обед. А она, Молли, проскользнёт
незамеченной меж ними, когда всё семейство будет прощаться у
раскрытой дверцы.
Конечно, он бы увидел. Его медвежьим (и не просто
медвежьим!) глазам не был помехой никакой сумрак.
Молли вспомнила о Всеславе и густо покраснела. И сама
разозлилась на себя за это. О чём это я? Почему это я? Ну да, я
спала, привалившись к мохнатому и тёплому медвежьему боку… но ведь
это был медведь, а не мальчик!
За размышлениями она даже и не заметила, как выбралась обратно
на Плэзент-стрит. Теперь надлежало, меняя паровики, отправиться в
условное место, где её как раз и ждал неприметный локомобиль, тоже
безо всяких признаков принадлежности к Особому Департаменту.
И вернуться обратно, то ли в заключение, то ли домой – с этим
Департаментом никогда нельзя быть ни в чём уверенной.
Лорд Спенсер не оставлял без внимания ни единой мелочи.
Молли тряслась в вагончике городского медленного паровика,
невидяще глядя в окно. Астрономическая весна уже наступила, день
сделался не в пример длиннее, до сумерек ещё очень и очень далеко,
но сугробы, все покрытые угольной гарью, по-прежнему высоки. Молли
знала, что гарь как раз и должна ускорить их таяние, но солнце не
выглядывало совсем, скрытое низкими и плотными тучами, жадно
вбиравшими в себя жирные столбы дыма, поднимавшиеся над
бесчисленными трубами Норд-Йорка.
Сейчас за окнами виднелись знакомые места – места, где они
частенько играли с Сэмми. Хотя, наверное, всё-таки не играли – едва
ли можно назвать их походы по подвалам и подземельям игрой.
Их обоих равно притягивали и высоченный маяк над обширной
гаванью Норд-Йорка, и тёмные ходы рукотворных тоннелей. Молли и Сэм
неутомимо обшаривали подвалы, стараясь отыскать спуск на более
низкие уровни, – о лежащих под городом переходах среди уличных
мальчишек ходило много всяких историй, главным образом, конечно,
жутких.
Они с Сэмом запасались свечами, мелом, клубками бечевы – и
спускались в очередную тёмную дыру. Как правило, она заканчивалась
коротким глухим тупиком с гниющим мусором и прочими малоаппетитными
добавлениями. Но иногда им везло, и подвальная дверь открывалась в
настоящую подземную галерею, где с низких заплесневелых сводов
капала вода, пальцы скользили по крошащимся порой кирпичам – а они
с Сэмми крались и крались вперёд, сердце колотилось где-то в горле.
Да, тогда она ещё не знала, каковы на вкус настоящие
приключения…