От подобного представления Генри Рой слегка растерялся, как раз
таки из числа «почетных», Лондонская Королевская Академия его и
вычеркнула, но английский аристократ любезно умолчал об этом факте.
Но все же профессор сохранил выдержку и протянул русскому руку.
– Очень приятно познакомится с благородным меценатом... –
пробормотал мистер Фокс.
– А как мне-то приятно, – улыбнулся граф, и Аманде показалось,
что эта улыбка похожа на ухмылку удава перед тем, как он готовится
слопать кролика и это ей очень не понравилось.
– А вот и его очаровательная дочь, леди Аманда Фокс! – меж тем
продолжил лорд Дрейк.
Граф повернулся к девушке, коротко взглянул на нее, как
показалось Аманде, без особого интереса, а затем поцеловал ей
руку.
– Я восхищен, сударыня, – произнес Рябов.
– Я тоже весьма польщена, – кивнула мисс Фокс.
На мистера Бирна граф даже и не взглянул, будто бы он был всего
лишь тенью лорда Дрейка, а вместо этого повел гостей по залу,
сопровождая сей поход светской беседой, и всячески разыгрывая
радушного хозяина.
Наконец у длинного стола, сервированного под легкие закуски,
Рябов остановился. Здесь свет высшего петербуржского общества
перекусывал в те моменты, когда не придавался танцам. Вокруг стола
толпились мужчины и женщины, они любезно улыбались радушному
хозяину и лишь одна из дам – молодая девушка с черными волосами
выглядела хмуро, несмотря роскошное парижское платье и кучу
брильянтов. Мисс Фокс заметила, как осушив залпом бокал
шампанского, девушка тут же потянулась за вторым, но, заметив
приближение графа, остановилась, блеснув на него агатаво-черными
зрачками. Что за чувства сейчас отобразились в ее глазах, Аманда не
поняла, но на восхищение это походило мало.
– А вот и моя дорогая супруга, графиня Анна Петровна Рябова, –
вдруг произнес хозяин вечера, и мисс Фокс даже вздрогнула,
припомнив историю любовного четырехугольника, рассказанную сэром
Орловым накануне.
«Похоже, учесть этой девушки действительно весьма незавидна, –
подумала Аманда, разглядывая бледное лицо Ани. – Во всяком случае,
никакой любви в ее глазах я не ощущаю, скорее это печаль и
горе».
Все раскланялись с супругой графа, та тоже сдержанно
поздоровалась, соблюдя все правила приличия, но и ни разу не
улыбнувшись. А после ее худенькая ручка вновь потянулась к бокалу с
шампанским, что явно не понравилось самому Рябову, поскольку на его
лице появилось легкое неудовольствие.