– Гляжу, ты устроилась уже! – зло
процедила влетевшая хозяйка. – Быстренько освоилась! Покажи!
– Зачем? – попыталась вырваться Мая
из цепких пальцев и одёрнуть рукав обратно.
– Откуда у тебя это? – ткнул
ухоженный ноготь в шрам пониже локтя.
В неярком свете осеннего дня,
попадавшем через узкое окно, он был почти незаметен. На загоревшем
теле ещё немного б выделялся. Как бывало после того, когда в жару,
отогнав стадо за холм подальше от деревни и вездесущих глаз
подсматривающих шалопаев вроде Мартина, пастушка стягивала ветхое
перелатанное платье, неподходяще лёгкое для всякого времени года
кроме лета, и, искупавшись в озере, устраивалась на бережке,
подставив себя заливающему землю солнцу. Думала, если с непривычки
обгореть, на что частенько жаловались подружки, в разгар страды с
рассвета до заката ни на минутку не отлучавшиеся с поля в тень,
обожжённое место начнёт шелушиться и облезет вместе с позорной
отметиной. Не тут-то было! Кожа просто делалась смуглой, как у
цыган или мавров, чётко обозначая контур. Но такой загар сходил не
в пример быстрее, чем с вечно открытых палящим лучам кистей, лица и
стоп.
Тонкий палец с мягкой подушечкой
щекотно провёл по предплечью, как будто слепой на ощупь пытался
прочесть стёршуюся надпись.
– А жизнь твоя была куда богаче
событиями, чем себе представляла, – оценила госпожа. – Думала,
несчастную сироту из голодной деревни призрела, а вышло – подлое
отребье, пойманное на разбое, но не помышляющее о раскаянии. Другой
бы за подобный обман вздёрнул на первом суку, не раздумывая. И где
ты успела преступить закон, не сумев с ним разминуться?
– Украла яблоко, – спрятала Мая
наконец освобождённую руку за спину.
– Я, по наивности, хотела напугать
тебя розгами. А теперь погляжу, ты лишь прикидывалась овечкой! –
Хозяйка вспомнила, как её саму наказали монашки за незрелые сливы,
без спросу сорванные в монастырском саду, а ещё разъяснили, что в
миру за такое отрубают длань. Выходит, соврали. Стоит ли
удивляться, они это делали направо и налево. – Так расскажи, как
поступают с воришками наши добрые соседи. В подробностях.
– Зачем?
– Может, что перейму, а то некоторые
сетуют мне на мягкость, будто всех распустила.
– Думаю, у вас не получится.
– Ты уже достаточно подумала за
других! Хорошо, объясни – почему.