– Верно говорите, святой отец! –
словно очнулись в толпе. – Айда в замок! Вырвем мерзавку силой,
если не выдаст по-хорошему.
– Выдаст! – откликнулись с другого
конца. – Либо совесть проснётся, либо испугается. Девка одна, нас
много!
– Ведьму под суд! – прокатилось над
головами.
– А вы, – обратился пастор к
солдатам, – будьте наготове где-нибудь неподалёку.
– Значит, опять этот
скряга-трактирщик с его поганым пойлом на нас разживётся, – вяло
проворчали гвардейцы, отчего-то не удивившись, что посторонний
раздаёт приказы. А тот подбодрил:
– Вам-то что печалиться? За казённый
счёт. А упиваться никто не заставляет. В нужный час потребуетесь
трезвыми как стёклышко. Видите, что творится? Это вам не с
воришками да нищими упражняться. Нам противостоит могучий враг, не
будем называть его имени. На его стороне все пороки земного мира –
алчность, тщеславие, трусость, упрямство и вероломство. Но с нами
единство и вера!
Мая не помнила, когда ещё
приходилось так бездельничать. Можно отоспаться на месяцы вперёд.
Если б вдобавок видеть хорошие сны, или вообще ничего! Но стоило
сомкнуть веки – вспоминалось и представлялось только дурное, пугая
своей отчётливостью в кратких сновидениях. Потому предпочитала
вздремнуть днём, пока светло. А ночью, уставившись в темноту,
отгонять непрошенных призраков, лезущих в мысли и душу.
– Когда меня отпустят? – робко
поинтересовалась пленница у краснолицей служанки, принёсшей
запоздалый обед. Кормили здесь, надо сказать, вполне сносно и
досыта. Дома редко удавалось с такой регулярностью набивать брюхо.
Ещё б аппетит получше…
– Ишь! Шустрая! Отпустят сколько
положено, не сомневайся! И за меньшее полсотни давали – заодно
проверишь, хорошо ль научили считать в вашей школе. Прежде
совестливей были. Стыдились лодырничать, неделями отсиживаясь на
всём готовеньком. Зная порядок, сами являлись в назначенный срок.
Покойный хозяин любил с первым морозцем нагишом сечь. Холод щиплет
– плётка жалит!
– По себе знаете?
– И ты, бесстыжая лентяйка, скоро
узнаешь! Их милость обидела и виноватой себя не считаешь! А она
сегодня особенно не в духе. Недавно с прогулки вернулась бледная и
сердитая. Вот и станешь первой за пять лет, кого прилюдно выдерут!
– зло прошипела вредная толстуха. – Погляди-ка! – весело
прищёлкнула она языком. – Не на тебя ль полюбоваться явились?