– Что вам понадобилось от девчонки? –
начала, показалось, с более лёгкого.
– Она вам не рассказала? Или ещё не
спрашивали? – на вскидку невинный вопрос сопроводила зловещая
усмешка.
– Спрашивала! Молчит.
– Молодец, – похвалил затворницу
странник. – Надеюсь, поведёт себя так же разумно, когда у неё
поинтересуются в другом месте.
– Не бывать тому! – прочитала хозяйка
мрачный намёк. – Это вы посоветовали жертву?
– Избавьте меня от мелочных упрёков!
Я на голодранку пальцем не указывал. Разве всё и так не очевидно?
По крайней мере, для них, – кивнул гость на приоткрытое окно, за
которым сквозь снежный занавес по-прежнему просвечивали точки
костров, увы, никуда не девшиеся.
– А бедный юноша? – прибавила
женщина. – Он был неплохим работником. Я очень раздосадована
потерей!
– Ещё бы! Особенно преуспел в
некоторых делах. Думаю, благодаря ему в вашем хозяйстве увеличилось
душ. А со временем стало б ещё больше!
– Шутка неуместна! – спрятала она
глаза. – История, правда, печальная. Не вы ли приложили к ней
руку?
– Боюсь разочаровать, но не я автор
этой слезливой драмы, и даже не актёр. В лучшем случае, искушённый
зритель, способный предугадать ход местами до скуки банального
сюжета.
– Говорите об этом с таким
пренебрежением, будто у вас нет сердца!
– Не переживайте, дознанием
занимаются те, у кого есть. И уверен, оно не станет помехой в
назначении виновника.
– Сами-то верите, что девчонка
способна на убийство?
– Это мне малоинтересно. Другим
решать – верить или нет. Её тоже спросят – не сомневайтесь.
– Неужели в вас нет ни капли
жалости?
– Даже капле этой отравы по силам
нанести ощутимый вред! Представился случай убедиться! – скривил
губы пилигрим. – Никто не страдает без вины, ибо она есть на
каждом. На вашей пастушке, кстати, тоже. Начинаю понимать, отчего
она столь охотно смирилась с жизнью, начисто лишённой комфорта.
Умение терпеть тяготы немало пригодится в недалёком будущем. Чем
понапрасну ей завидовать, подумайте о себе.
– Завидовать? С чего бы?.. –
удивилась хозяйка.
– На её долю выпали и ещё предстоят
испытания, каких вам, считающей себя этакой железной, ни за что не
вынести. Она крепче духом. Изнеженную барышню, взращённую в холе и
не знавшую забот, сломать проще простого.
– Заточение в монастыре называете
беззаботным детством?
– А как иначе? Ну, пожурят, назначат
послушание, мягкие места подрумянят в воспитательных целях, зато
всегда есть пища, крыша над головой, и жизнь, которую никто не
собирается отнимать. А теперь и вовсе, тысяча крепостных душ
заботится о благоденствии, слуги исполняют любую прихоть. Одни
развлечения – верховые прогулки, охота, бессмысленное обучение
грамоте и наукам выводка голытьбы.