– В могиле?.. – сорвалось у
Фридриха.
– Верно!.. Когда успел там
погостить?.. – хмыкнул рассказчик. – Хотя, все теперь от неё
недалече. Как и тогда… Вместо расстеленной ковровой дорожки нас
приветствовал ливень стрел. Враги ждали и хорошенько приготовились.
Прокажённый либо не знал, либо наврал, многократно занизив их
число. Но ведь и разведчики ничего такого не углядели! Неужто
супостаты прознали загодя и нарочно затаились? За каждой бойницей
пряталось по лучнику, а мы у них, как на ладони. Даже щиты не
давали прикрытия от смерти, летящей одновременно с трёх сторон. В
первых лучах восходящего солнца, бьющего в глаза, сумели разглядеть
ещё кое-что, отчего слёзы навернулись. Сослепу видать было плохо,
да стало яснее ясного: затея купца с королевичем провалилась с
треском! Сами попались на приманку! А они спокойно запустили
лазутчиков внутрь да захлопнули мышеловку – кого подстрелили, кого
порубили. Хуже всего пришлось захваченным в плен – не отрубленными
головами украшать поднятые для обозрения пики, а заживо корчиться
на них!
– Какая бессмысленная жестокость! –
покачал головой слушатель.
– Пожалуй, соглашусь, книжник. В этом
была их ошибка. Когда видишь товарища, выставленного на поругание,
будешь сражаться аки лев, дабы не красоваться рядом. Опьянённые
успехом противники решили, что численным превосходством нас
запросто одолеть на поле брани. Выпустили конницу. Она вклинилась в
ряды отступающих, смешалась с нами. И… Теперь их лучники уже не
могли стрелять почём зря, опасаясь зацепить своих. А мы бились –
против троих-пятерых на одного, как семеро… десять! Каждый, умирая,
забирал нескольких. И всё же неприятели сумели перекрыть нам пути к
отходу. Не хотели выпускать живыми, дикари! Куда смотрели ихние
дозорные на башнях, уж не знаю. Шибко, видать, зрелищем боя
увлеклись. Не бывало такого – уже смирился, приготовился к смерти,
а судьба возьми и передумай? В пылу мы не сразу подметили, что
как-то беспорядочно стали они напирать, при этом оглядываясь.
Торопились под защиту стен, а мы им – окружённые и почти
разгромленные – теперь мешали. Догадываешься или нет, наш дружок
рыцарь – то ли совесть проснулась, то ли, как купчина предрекал, не
пожелал отказываться от лавров и куша – подоспел вовремя и ударил
окружившим в тыл. Теперь уже им пришлось, как нам до этого. Бились
отчаянно, да тщетно! Вам, книжным червям, не ведомо – каково оно,
после липкого холода смерти ощутить вкус победы. Ворота до
последнего открытыми держали, видать, в городе воинов вообще не
осталось. Полные болваны! Вперемешку со спасающимися бегством наши
за них и прорвались. Вот как бывает!