– Ладно уж! Сам с бабой не смог
совладать.
– А ты, молодец, совладал! Только кто
подчищать за тобой будет?! Гони лошадей до развилки, пока нас не
застукали, – велел он, потирая укушенную руку. – Надо было так
дубасить – фургон кровищей измазал, аж снаружи видать! Надеюсь, в
городе о них не знают и искать не будут. А на старую дорогу никто
не сунется. Там спокойненько от них избавимся. Лошадей – на мясо,
этих – в болото, а колымагу спалим по-тихому, чтобы следов не
осталось.
Послушные лошадки, подстёгиваемые
новым возницей, рысью заспешили вперёд, навстречу своей гибели.
Повозку немилосердно трясло. Мая вцепилась в борт – как бы её не
выкинуло – и накрылась окровавленной тряпкой, чтобы оставаться
незамеченной. Потом, после развилки, стало трясти ещё сильнее. По
разбитой, заброшенной дороге с незапамятных времён никто не ездил.
Она терялась в глубине леса, исчезая в зарослях, и даже разбойники
не могли сказать, куда она прежде вела.
– Было ради чего рисковать! –
сокрушался одноглазый главарь. – Денег – пару раз в кабак сходить.
Не удивительно, что он пожадничал тебе заплатить. А остальное
испорчено, да и не было там ничего стоящего. Считай, задаром
сработали. И из рук вон плохо!
Подъем становился круче. Девочку
откинуло к заднему борту, а с другого бока придавило подкатившимся
трупом. Надо было выпрыгнуть раньше, да страшно – слишком быстро
они неслись. Теперь же возню точно заметят прежде, чем она сможет
выбраться.
– А ты, погляжу, ничего, –
внимательно посмотрел хромой единственным глазом на соседа. –
Держишься. Обычно скисают, когда в первый раз.
Тот непонимающе уставился на
него.
– Или тебе не впервой?
– Что?
– Убивать! Что-что? – передразнил
бородач.
– А сам?
– Я на войне был, не забывай. А ты по
малолетству тут отсиделся. Колись, когда успел?!
– А… Прошлым летом попалась дура.
Несла яйца продавать, одна через лес – грех было с ней не
поразвлечься. Ничего б ей не сделалось кроме удовольствия, а она
возьми брыкаться! Пришлось о камень стукнуть, чтоб угомонилась. Я и
не хотел… Само получилось. Тело оттащил подальше, укрыв валежником.
Поначалу, и впрямь, не по себе было. Муторно как-то. Только погодя
выяснилось – переживать не с чего. Девка оказалась – бедная сирота.
С поисками её возиться не стали: сожрали звери и ладно, одним
лишним ртом меньше, а корзину сама бросила на дороге, когда от них
улепётывала.