Поначалу её жалели, но чем дальше,
тем больше грязная и оборванная девчонка начинала раздражать
аккуратных, привыкших к чистоте горожан. Даже на паперть собора не
пустили за неподобающий вид, а кто-то подсказал: чтобы просить
милостыню, надо купить разрешение. На какое-то время прибилась к
компании таких же беспризорных ребятишек, которые поровну делили
между собой крохи – кому перепало – и тепло, жавшись друг к дружке
в углу заброшенного сарая. Но однажды, воротясь, нашла вход в их
убежище заколоченным крест-накрест досками. И, естественно, никто
не отозвался. Потом догадалась, что вероятнее всего произошло, а
пока решила – товарищи её попросту не дождались, перебравшись в
местечко получше. Еду находила на городской свалке за рынком, но
потом и оттуда прогнали. Одичавшие собаки не желали делиться
скудной добычей. Наступала зима. Мостовые по утрам становились
матовыми от жгучего инея, на лужах хрустел лёд. В небе стягивались
тучи, набухая снежными вихрями, готовыми вскорости обрушиться на
присмиревшую землю. Весь день приходилось искать, где спрятаться на
ночь от холода. Любая раздобытая тряпка, выброшенная кем-то за
ненадобностью, шла в дело, однако и это не спасало от надвигающейся
стужи. Про голод пыталась просто забыть, но тщетно. И часто торчала
неподалёку от здания судебного приказа, не зная, как ещё напомнить
о себе тем, кто занимается делом об убийстве её родителей. Там и
приключилась эта дурацкая история с яблоком.
Хозяйка корзины и крикнуть не успела:
«положь на место!..», как стражник, которому давно намозолила глаза
оборванка, портящая своим обликом лоск и строгость главной
городской улицы, схватил её за шиворот и поволок к судье. Тому
доложили о происшествии, но он оказался занят, принимая посетителя.
Потерпевшая ждать не стала – важнее успеть продать весь товар, чем
потратить полдня из-за одного паршивого яблока, к тому ж с побитым
боком и успевшего испачкаться, и в довершение всего изъятого в
качестве вещественного доказательства. А взятой под стражу деваться
было некуда. От тепла её разморило и она едва не заснула, как дверь
в конце концов открылась. «По рукам!» – послышалось оттуда. Гость
вышел, судя по всему, довольный результатом визита, заметил
арестованную и подмигнул ей, очертив пальцем вокруг шеи – жест, не
предвещавший ничего хорошего. Вряд ли он узнал её, но она не забыла
это гадко-насмешливое лицо.