– На что? – перебил Фридрих. – При
всём уважении, вы мало похожи на жертву грабежа или обмана. Вряд ли
позволите такое с собой провернуть.
– А как назвать случившееся?
Недоразумение?
– Можно и так. От них не застрахованы
ни простолюдины, ни господа, ни власть имущие.
– Посему предлагаете простить и
забыть? Дескать, никто не виноват – живите, как живётся? Лишиться
доверия, когда обманщик не очень-то им дорожил; быть изгнанным из
выдуманного мирка, в котором замкнулся обиженный – страшная кара,
смешно сказать! Но те, кто живёт в мире реальном, чувствуя
причастность к его судьбе, знают разницу между обидой и возмездием.
Во все века у всех народов преступление против клятвы считалось
тягчайшим грехом. За него соответственно и расплата. И это
незыблемое правило не имеет исключений.
– Что вы собираетесь делать? – устало
выдохнул учитель.
– Ничего. Будет вполне достаточно,
чтобы некто серьёзно пожалел.
– О чём?
– Напрягите воображение – какая
участь может подстерегать юную деву в нашем просвещённом,
человеколюбивом мире – много хуже того из её недолгой жизни, про
что, не сомневаюсь, она вам целый вечер слезливо расписывала?
– Вы сумасшедший!
– Можно сказать, в какой-то степени,
– внезапно согласился гость. – О вас ведь тоже частенько так
думают? Людям свойственно осуждать непонятное им.
– Напротив. Кажется, я вас прекрасно
понимаю, – сцепил Фридрих пальцы под столом. – Могу даже
посочувствовать. Только угрозами ничего не добьётесь!
– Угрозами? – хмыкнул пилигрим. –
Меня неверно поняли – я не угрожаю, а предупреждаю. Не имею
привычки мстить. Есть поважней дела. И не моя вина, что ждущее
любимую ученицу в ближайшем будущем вам скорее всего не понравится.
Но ежели верну своё, то, вероятно, и для неё всё образуется.
– Если хоть волос упадёт с её
головы!..
– Это будете говорить не мне. И вряд
ли окажетесь услышаны.
– Кем?! – Фридриха порядком вывела из
себя манера изъясняться загадками.
– А вы не безнадёжны, – оценили его
гнев. – Страх ещё не совсем умер в вас.
– Если он и есть, то не за себя! –
дерзко уставился учитель в тень под шляпой. Но странник не удостоил
его ответным взглядом, лишь усмехнулся:
– Так лучше. Храбрость пригодится,
ведь я рассчитываю на помощь.
Утро выдалось погожим – наверно,
последний солнечный день поздней осени. Мая надела своё выходное
платье, набросила на плечи шерстяную шаль – не новая, но какая
есть, зато в ней теплее, а на месте снять можно будет. И, не
мешкая, отправилась в путь. Ноги привычно выбирали пятна света на
дороге, стараясь обходить и перешагивать тени, где земля не оттаяла
после ночного заморозка. Быстрая ходьба по бодрящему раннему
холодку принесла издёрганной душе успокоение. Вчерашние страхи
понемногу отстали, не в силах угнаться за лёгкой поступью.