— Поторопитесь, правоверные! — закричал Алемдар-ага.
Он поравнялся со всадником, предводителем авангарда, Мухтади
аль-Фаласарни.
— Язычники вышли за стены. Там впереди холм, нужно взять его
прежде неверных!
Мухтади кивнул. Менее года назад его звали Этеоклом Плешивым, а
теперь вот Мухтади из Фаласарны, «Ищущий правильный путь».
Когда он очухался после той короткой драки с Кимоном Крохобором,
вся Фаласарна уже была занята варварами. Те вырезали не всех
пиратов, многих согнали в подвал, куда потом заявился Крохобор в
сопровождении какого-то страшного старика с горящими глазами,
одетого в белые длиннополые одежды.
Этеокл ждал чего угодно, пыток, мучительной смерти. Чего он
совсем не ожидал, так это того, что Кимон вновь заведёт разговор
про богов, закончившийся тогда мордобоем в обеденном зале и ударом
по башке, толкнувшим Плешивого в объятия тьмы.
Старик, показавшийся Этеоклу каким-то одержимым, три дня чего-то
лаял на непонятном варварском наречии, а Кимон то ли переводил, то
ли пересказывал. Иногда приходил ещё один варвар, рыжебородый, он
худо-бедно говорил по-эллински.
Этеокл довольно быстро допёр, что резать их не будут, если они
примут веру в бога варваров. Жадный Ойней и ещё несколько алифоров
сразу же за эту соломину ухватились, произнесли вслед за стариком
положенные слова и покинули подвал. Этеокл мешкал, плешью своей
чувствовал здесь какой-то подвох.
Через час принесли головы «новообращённых». Кимон объяснил, что
эти лицемеры пытались обмануть Всевышнего. Потом Крохобор снова
говорил. Много говорил. Чередовал с ним речь рыжебородый и Этеокл
мало-помалу принялся всё внимательнее вслушиваться в их слова. А
потом с удивлением поймал себя на мысли, что они ему нравятся.
Когда спустя половину луны он произнёс шахаду, вышел из подвала,
получил в руки молоток и вместе с ним приказ разбить алтарь
Посейдона-Пелагия, то не колебался ни одного мгновения. А когда
каменная крошка летела в лицо, Мухтади не чувствовал страха, лишь
пьянящий восторг.
С тех пор душевный подъём лишь нарастал, ибо речи пришельцев о
всеобщей суровой и благодетельной справедливости начали
подтверждаться делами. Звезда Мухтади стремительно взбиралась на
небосвод всё выше. В этом он быстро обскакал и Кимона, вернее
Муслима Ан-Насира. Когда эмир верующих объявил, что намерен создать
новое войско по образцу, принятому в землях варваров-пришельцев, то
именно Мухтади выпала честь возглавить корпус бостанджи, набираемый
из мноитов. Это варварское имя, «садовники», вполне подходило к
вчерашним полурабам-землепашцам.