Стас уверенно дошел до конца дорожки, давно было известно, что
она достаточно безопасна, и остановился у покосившегося столба, с
которого свисал до самой земли оборванный провод в черной оплетке.
Здесь уже чувствовался сухой жар, исходящий от почвы, льющийся
сверху, ощупывающий неслышными волнами лица незваных гостей.
– Ну что, двинулись? – тихо спросил Стас, не оборачиваясь, и, не
дожидаясь ответа, сделал первый осторожный шаг.
Исчезло время. Пространство сузилось, наполнилось сухим запахом
мертвой земли и попавшего в ловушку тепла. Нестерпимо громкие звуки
падали и вязли в томительной глухой тишине.
Иван шел позади, вполоборота к Стасу, контролируя происходящее
по бокам и позади.
Шаг, другой.
Куча синевато-серого тряпья. Шевельнулась?
Нет, показалось.
Надвигается угол стола, окантованный полосой ржавого металла. Со
стола свисает угол разодранной коробки, внутри навалены пожелтевшие
ломкие брошюрки, названий не разобрать.
Там, за куполом молчания, распахивается бесконечное зимнее небо,
тянут к нему голые ветви перекрученные замерзшие деревья,
вспыхивает под солнечными лучами пушистый белый снег. Здесь –
годами недвижные тени и тишина.
– Стой, – тихо сказал Стас. Иван замер раньше, чем услышал слова
напарника. Почуял..
Опустившись на корточки, Хромой задумчиво посмотрел туда, где
подрагивало над неприметным бугорком прозрачное марево.
– Видишь? Или мне мерещится? – показал он присевшему рядом
напарнику.
– Нет, не мерещится. Дрожит воздух, дрожит, – Иван всмотрелся в
марево: оно нравилось ему все меньше и меньше.
– А значит, мы туда не пойдем. А пойдем мы в обход с другой
стороны, – и Стас двинулся вдоль первого ряда столов.
Предметы казались неестественно яркими и отчетливыми, взгляд
примечал малейшую трещинку на столешнице, и она тут же
разрасталась, заполняла собой пространство, старалась затянуть
вглубь. Отвести взгляд - и то усилие требовалось.
– Теперь я быстро перебегаю к столу, хватаю чертову коробку, и
мы очень спокойно возвращаемся, – сквозь зубы пробормотал Стас.
– Давай, пошел, – Иван легонько хлопнул друга по плечу.
Хромой несколькими большими шагами преодолел расстояние до
нужного стола, плавным движением поднял коробку и застыл. Иван
видел, как по шее Стаса медленно ползет капля пота, как закаменели
его мышцы в ожидании возможного, ох, какого возможного, удара. Это
был едва ли не самый опасный момент внешне совершенно простой
операции. Такие вот зачарованные места непредсказуемо реагировали
на вмешательство извне. Все могло пройти успешно, а могло пойти
наперекосяк. Порой люди погибали, передвинув совершеннейшую
безделицу с того места, где ей надлежало быть, а случалось –
вывозили целые повозки ценнейших раритетов, а зачарованное место не
реагировало никак.