– Знаешь, Кеннер, это какой-то очень неожиданный взгляд на вещи,
– сказала Смела. – И кстати насчёт дворянства – нам всем нужно
стать Старшими, чтобы основать свой дворянский род?
– Достаточно одного Ивана, – ответил я. – Если же Старшим станет
не он, а кто-то из вас, то будет немного сложнее. Например, если
Старшей станешь только ты, то ты будешь основательницей рода
Беркиных-Сельковых, а вот дети Дары дворянами не будут.
– А если мы с Иваном оба станем Старшими – это будет род
Сельковых или Беркиных-Сельковых?
– По умолчанию считается, что главой семейства является мужчина,
так что это будет род Сельковых. Но если вы при регистрации в
дворянском реестре впишете главой семейства тебя, то это будет род
Беркиных-Сельковых.
Будущая дворянская семья в полном составе погрузилась в
размышления. Тут нам как раз принесли горячее, и мы в тишине
принялись за еду.
– А скажи, пожалуйста, Кеннер, – наконец, заговорил Иван,
отодвигая от себя пустую тарелку, – почему ты думаешь, что мы
станем Старшими?
– Я так не думаю, – покачал я головой. – Откуда мне это знать? Я
думаю, что у вас хорошие шансы, но зависит это только от вас.
Способностей у вас достаточно, и если хватит воли, то обязательно
станете.
– Я вот этих заходов насчёт воли вообще не понимаю, – нахмурился
Иван. – Много нам про это говорят, но какая-то чепуха получается.
Вроде как нужно просто сильно захотеть, и всё будет.
– К хотению воля вообще никакого отношения не имеет, откуда ты
это взял? – удивился я. – Не помню такого, чтобы нам что-то
говорили насчёт того, что захотел, и всё будет.
– Ну может я немного не так понял, – смутился Иван. – Вроде там
было, что нужно делать что не хочешь, ну или захотеть это
делать.
– Нет, хочешь ты что-то делать или нет – это совсем неважно.
Если ты заставляешь себя что-то делать, то ты всего лишь себя
заставляешь, и не более того. Воля здесь совершенно ни при чём. Ну
то есть, такие вещи тоже помогают развить волю на начальном этапе,
но прямой связи нет. А вот насчёт именно воли... давай я пример из
своей жизни приведу. Был у меня в жизни случай, когда Ольга Ренская
на меня давила, а я отказывался сделать то, что она хотела. Если бы
я хоть на мгновение допустил, что я это сделаю, то это было бы
просто упрямство. Но у меня не было никаких сомнений, что я делать
это не стану, даже если умирать буду, и вот это была уже воля.
Очень тяжело сопротивляться, когда Высшая начинает давить, потому
что у них-то как раз воля стальная. И случись мне допустить хоть
малейшую возможность сдаться, она бы это обязательно почувствовала
и обязательно меня бы додавила. Понимаешь, воля – это абсолютная
уверенность, что всё будет так, как ты хочешь. И если эта
уверенность у тебя есть, то всё действительно так и будет. У меня
тогда уверенности оказалось больше, чем у Ольги.