— Уходите! — В голове Фарлана слова
друга прозвучали, словно это было вчера — его глаза, его голос, —
когда он обернулся к нему: — Ты же не будешь им мешать, Фарлан?
Он тогда просто молча посторонился,
давая девчонке с братьями выскользнуть из комнаты. Пусть уходят —
может, им повезет и они выскользнут из города или спрячутся
понадежней. На детей ему было наплевать, в тот момент он был
поражен другим — одолеть Уго без оружия, с одной лишь веревкой в
руках! Да человек ли вообще его друг?
Уго очухался. Пожалел его Лава, а
зря. Придушил бы до конца, глядишь, все закончилось бы тихо-мирно.
Ну погиб Уго, бывает. Ну странно, и что? Свидетелей ведь не было,
мало ли что могло случиться. А так Уго оклемался и пришел к Роллу
требовать справедливости. Все подивились, поначалу даже не
поверили. Одолеть Большого Уго в рукопашной — дело неслыханное.
Лава ничего отрицать не стал, подтвердил, что все так и было, но
при этом заявил, что виноватым себя не считает и если бы все
повторилось, то поступил бы также.
Подобного случая в практике Руголанда
давно не встречалось, и Ролл поначалу задумался. С одной стороны,
грубейшее нарушение закона — если такое спустить, то потом и другие
из-за добычи передерутся. По обычаю, такой проступок карается
смертью. Но с другой, этот парень их всех от верной погибели спас,
а руголандцы такого не забывают. К тому же добыча была богатая, не
хотелось ему в такой день гневить богов сомнительной казнью. Взял
он тогда тот самый меч, что когда-то сам вручил Лаве, вложил его
опять тому в руки и сказал, глядя на собравшуюся дружину:
— Проступок тяжелый, и кому другому я
бы не спустил, но за добро у нас принято отвечать добром. Так что
ступай, Лава Быстрый, на все четыре стороны и считай, что мы с
тобой квиты. И учти, на пути мне больше не попадайся — два раза я
таким добрым не бываю!
Фарлан тяжело вздохнул. Вспомнилось,
как прощался он с другом и, глядя на удаляющуюся спину, думал: «Что
с ним будет? Выживет ли он в одиночку в чужой земле?»