Несколько сложнее объясняется
парадокс стрельбы очередями. В нём можно заметить своего рода
двойное дно. Кажется очевидным, что при стрельбе очередями в цель
летит только первая пуля, а остальные уходят в сторону выше цели
(например, на АКМ вправо вверх) и соответственно логично было бы
стрелять одиночными. Чтобы, так сказать, «каждый выстрел в цель».
Однако в реальных ситуациях, даже и очень экономные опытные стрелки
предпочитают стрелять очередями, бывает, что и в случаях, если
приходится растягивать два магазина на два часа. При этом
простейшее и кажущееся логичным объяснение «много пуль летящих «в
ту сторону», если не попадают, так пугают, а если очень много, то и
некоторые даже будут попадать», опровергается самыми
незамысловатыми опытами. Часто, хотя и не всегда, противник над
головой, которого летает много пуль, наоборот, вместо того, чтобы
пугаться, постепенно привыкает и начинает наглеть, чувствуя себя
неуязвимым. На самом деле дело тут в том, что опытный стрелок, со
временем начинает прогнозировать-предчувствовать заранее
рассеивание пуль очереди и фактически наводит автоматическое оружие
наподобие дробовика, ориентируясь на сноп пуль, а не точку в
прицеле. А это существенно облегчает попадание, хотя и делает навык
стрельбы очередями заметно более сложным чем «снайперскую» стрельбу
одиночными с оптикой. Кроме того, оружие с технической
скорострельностью 600-800 выстрелов в минуту позволяет некоторым
(имеющим хорошее здоровье) замечать отметки первых выстрелов в
очереди длиной от пяти-шести патронов и успевать подправить наводку
до завершения очереди. Таким парадоксальным образом оказывается,
что оптика и принудительная стрельба одиночными появляется от
фактического признания неумения научить стрелять, а не от высокого
профессионализма.
Но, наверное, самым парадоксальным в
применении стрелкового оружия является соотношение выгодности
оборонительных и наступательных действий. Тут элементарные и легко
проверяемые экспериментально факты способны шокировать даже
опытного воина состарившегося под артиллерийско-авиационным
зонтиком. Дело в том, что общим местом в военном деле является то,
что оборона даёт значительное преимущество обороняющемуся перед
наступающим. Собственно к обороне потому и переходят, чтобы
сэкономить силы. Но это совершенно сенсационно оказывается неверно
в отношении противоборства на сильно закрытой местности – в густой
растительности на сложном рельефе, в плотной застройке даже на
простом рельефе и на других закрытых ландшафтах. А это именно те
условия, в которые развитие современной техники загнало процентов
девяносто случаев применения стрелкового оружия. Суть этого,
казалось бы неожиданного, наблюдения в том, что оборона в общем
случае даёт преимущество не каким-то магическим, волшебным образом,
а только за счёт того, что обороняющемуся значительно лучше чем
нападающему известна местность, вплоть до того, что все рубежи
пристреляны и везде ловушки расставлены, а также повсеместно
заранее подготовлены укрытия и пути движения. Сильно закрытая
местность быстро сводит эти преимущества на нет. Как только
обороняющийся показывает себя звуками или вспышками выстрелов,
подымающейся пылью и, в том числе, пробоинами на поражённых целях,
его преимущество либо сразу исчезает, либо начинает быстро таять. В
сплошном лесу, изрезанном ущельями от метра до пятисот метров,
обороняющийся не может элементарно предусмотреть все пути
выдвижения противника, а тот уже точно знает, где его искать. Ещё
сложнее в застройке, где каждый этаж увеличивает контролируемую
обороняющемся площадь. Поэтому атакующий, особенно если он
располагает тяжёлым оружием, на сложной закрытой местности всегда
будет в плюсе перед обороняющемся. Глушители, качественная
маскировка и безкомплексная сдача контролируемой территории в обмен
на время помогают растянуть срок до получения преимущества
атакующим, но надёжных гарантий не дают.