*****
— Можете снять платки.
Посол, ослабив узел на шарфе, подал пример остальным. Набакис
остался позади.
Трафо с удовольствием стянул с лица платок. Задышал полной
грудью. Тайа последовала его примеру и даже скинула покров с
головы. Кайс так и вовсе разорвал ворот женского одеяния, и стянул
его, оголившись до пояса.
— Никто не против? — запоздало спохватился он.
— Можешь и вовсе раздеться. Меня ты точно не смутишь. Там
нечем,— съязвила Тайа.
— Так и у тебя не очень-то и есть чем, — не остался в долгу
Кайс.
Трафо вяло слушал перебранку товарищей. Его мысли были заняты
более насущными проблемами. Первое, что он хотел знать — куда они
двигаются. Второе — что будет дальше. Третье — как зовут посла.
Поразмыслив, Трафо решил, что узнать третье в данной ситуации и на
данный момент наиболее вежливо и правильно.
— Как вас зовут?
Посол вернул себе степенный вид, приосанился и представился:
— Ларгус. К вашим услугам.
— Спасибо вам, Ларгус. За все.
Ларгус прикрыл глаза и выдал фразу, которую вся троица сегодня
уже слышала:
— Ларгус ничего не должен.
Остаток пути прошел в молчании.
Трафо задремал. Мерное покачивание, мягкое кресло и полумрак
кареты убаюкивали. Так же сыграло свою роль и нервное напряжение
ночи, и сумбурное, проведенное частью в беготне утро.
Кони встали, фыркнули. Карета качнулась. Ларгус буркнул:
"Приехали" — и открыл дверцу. Глаза резануло потоком дневного
света. Внутрь ворвался раскаленный воздух, напомнив пассажирам о
суровой реальности; до прохлады осени оставалось еще несколько
недель. Ничего не поделаешь, надо выбираться из уютного полумрака
наружу.
Кайс первым спрыгнул на землю. Два фонтанчика пыли устремились
вверх и в стороны от его ступней.
— Да-а-а, — загадочно выдал он, вертя головой в разные стороны.
— Если тут проходит соколиная охота Величайшего…
Трафо, заинтересованный поведением Кайса, поспешил выбраться,
чтобы самому увидеть то, что так поразило его случайного товарища.
Увидел. По его скромному мнению, удивляться особо было нечему.
Таких видов за свою нелегкую жизнь Трафо мог наблюдать не один
десяток. Даже не одну сотню, если быть совсем откровенным. Понятно,
коль ты живешь все время в столице, пусть даже не в самом
престижном ее конце, то открывшийся вид может привести в уныние.
Одинокое, неказистого вида покосившееся строение прыщом торчало в
центре песчаной кляксы, местами "украшенной" пучками травы. Ветер
подхватывал пыль, закручивал ее в небольшие воронки, и те, словно
живые, носились вокруг хибары. О том, что вокруг хижины некогда
стояла ограда, напоминали редкие столбики, наклонившиеся почти до
самой земли. Окна зияли пустыми провалами. Хлипкая дверь, чудом
удерживаемая одной-единственной петлей, беспрерывно ударялась о
стену. Видимо, ветру она настолько опротивела своим несчастным
видом, что он решил, что коль сорвать окончательно не удается, то
уж разбить в щепы выйдет наверняка.