Из
раздумий вырвал визг тормозов. Диас вздрогнула от неожиданно
громкого звука. Рядом с ричмондскими полицейскими машинами
остановился знакомый Х5. Губы тронула искренняя улыбка. Кросби
выскочил из автомобиля и быстрым шагом направился к дому, прикрывая
голову руками.
Эдвина пропустила его под широкий
козырёк.
—
Вы ехали через Оксфорд? — съязвила она.
—
Через лужу. Впрочем, это одно и то же, — буркнул Кросби. — Листар
решил немного срезать.
— И
уткнулся в железнодорожный переезд, — поняла эксперт.
Она
сама ненавидела эту дорогу. Все старались объезжать её стороной.
Иногда небольшой крюк занимал меньше времени, чем ожидание, пока
проедет товарный поезд, а затем второй… третий… и так до
бесконечности. Просветы случались, но были очень короткими.
Нормальные люди пользовались объездной дорогой.
—
Ты что-то сказала о подпольном аукционе, — напомнил Кросби, сразу
же включаясь в дело.
—
Это одна из версий, — охотно поделилась наблюдениями Диас. — Утром
мне позвонили коллеги из Ричмонда и запросили помощь. Когда я
приехала, поняла, что понадобишься ты. Найдены таблички с
аукционными номерами и некоторые экспонаты. В общем, Сидни, сам
увидишь, — Диас выдержала короткую паузу и гораздо тише сообщила. —
Скажу, что зрелище не для слабонервных. Ошмётки по всему залу.
Кровь, вывернутые наружу внутренности, раздробленные кости. В
общем, всё, что способно вызвать приступ депрессии и рвоты. По моим
подсчётам около семидесяти убитых. Это те, которых удалось хоть
как-то идентифицировать. Ещё пятеро в виде месива из плоти и крови.
Проведу экспертизу, скажу больше. Не знаю, что здесь произошло. Не
скажу, сколько людей участвовали в бойне. И не предполагаю, что
использовалось в качестве орудия убийства.
Кросби коротко кивнул и обогнул Диас. Эдвина
проводила его взглядом, а затем направилась к своей машине, около
которой уже крутился Листар. Он весело улыбнулся и пригладил
непослушные чёрные волосы. Эдвина нравилась ему, а вот он ей не
очень.
Очутившись внутри дома, агент Кросби
внимательно осмотрелся.
Ничто не указывало на произошедшую трагедию.
Небольшой и уютный холл блестел чистотой, если не считать мокрых
следов полицейских, экспертов и медиков. На стенах висели картины,
собранные Шефтсберри — старшим. Коллекцию можно было назвать почти
уникальной. Не хватало полотен импрессионистов. Лестница, накрытая
бордовым ковролином, вела на второй этаж. Из гостиной выглядывал
край камина, зияющего открытой пастью. Но не было ощущения, что из
него выпрыгнет что-то ужасное. Миленькая обстановка располагала к
чашке вечернего чая на террасе особняка. Всё портил запах
медикаментов, витающий в воздухе. Большие напольные часы в гостиной
отбили положенные семь раз.