Я никогда не обучалась в школе, у
нашей семьи не было на это денег. Но мы могли себе позволить нанять
приходящего учителя, который обучил меня и сестру грамоте и счету,
рассказал немного об истории и географии нашей страны. Оттого мое
сердечко ёкнуло, казалось, что впервые я попала в самую настоящую
королевскую школу.
То, что рассказывал нам учитель, я
внимала жадно и трепетно. Мне было интересно все, о чем он говорил:
начиная с этикета и поведения настоящей леди, заканчивая тем, как
правильно держать вилку, ложку и нож. Судьба, словно дала мне
второй шанс – позволила почувствовать себя немного особенной, и
теперь я знала точно, что не хочу лишаться этой возможности.
Тому, чему нас учили, большинство
кандидаток уже были обучены, и я очень старалась не отставать от
них, поэтому после занятия лично подошла к учителю и спросила, могу
ли взять какие-нибудь книги. Преподаватель заметно удивился, но
книги дал, и я преисполненная стремлением отправилась вслед за
толпой на следующее занятие.
Так прошел целый день.
Обедали мы все вместе под надзором
слуг и пары стражников, а когда наступило время ужина, Элла
оторвала меня от чтения и помогла собраться. Пересмотрев весь мой
гардероб, она открыто не выказывала недовольства моим гардеробом,
однако я итак знала, что там не имелось ни одной достойной вещи,
достойной этого роскошного дворца.
- Почему ты ничего не говоришь?
- О чем, госпожа?
- О моей одежде. Ты ведь также как и
все считаешь, что она уродлива и бедна.
- Отнюдь, моя госпожа. Это наверняка
изменится, как только вы пройдете несколько испытаний. А наш принц
не жеманный и брезгливый человек, больше внешности он признает в
людях преданность и честность.
Элла заканчивает заплетать мои русые
волосы в незамысловатую, но красивую прическу, которая уместно
смотрится с коричневым платьем с длинным рукавом и
горловиной-лодочкой, и провожает меня в столовую.
- Разве прислуге место за столом? –
стоит мне придвинуть к себе стул, как со стороны доносится ехидный
голос. Поворачиваюсь в сторону звука и смотрю на рыжую злыдню, по
визгливому голосу узнаю. Сидит, смотрит на меня и ехидно скалится,
от чего уголки накрашенных красной помадой губ неестественно
искажаются.
- С таким боевым раскрасом тебе бы в
театре играть, а ты тут спектакли устраиваешь, - не выдерживаю и
роняю в ее сторону, как ни в чем небывало укладывая кружевную
салфетку себе на колени.