Стражники от рассказа начали цокать и качать головой. Одобрили выбор, а потом правый спрашивает:
— Говор у тебя ненашенский? Как, говоришь, род твой бывший назывался?
— Так с севера я, с Мурманова Берега, слышали о таком?
Оба мотнули головами. Ну, а мне сочинять нетрудно, так что к воротам мы пришли незаметно.
— Васё-о-ок! — смешно искривляя рот, крикнул стражник слева. — Слышь, Васёк!
Из башни вышел ещё один стражник.
— Пусти паренька на лежанку, дух перевести — от Александрова, только что, получил плетей на брата.
— И живой? — удивился Васёк.
— Слава Богам.
Я не стал отнекиваться. Сил в ногах и правда нет. Выдул воды полкувшина и завалился на широкую, умягчённую сеном и покрытую мешковиной, скамью.
Каптёрка разбудила манящей кислотой аромата браги и дразнящим, жирным запахом жаренного мяса. Желудок буквально забился о рёбра. Рот наполнился слюной, и я шумно сглотнул.
Под грохнувший хохот, услышал:
— Говорил же! Вставай, дружок, поешь с нами. Да и познакомимся заодно.
Тут служат маги, потому света в помещении хватает. Пара лучащихся шариков висит по сторонам от могучего стола, повидавшего многое. Рядом четыре лавки, места на которых хватит на большую компанию. Я поспешил присоединиться, ибо голод буквально сводит с ума.
Когда гусь порядком осел в животе, щедро перемешанный с хлебом и запитый брагой, настало время историй. Признаться, пока ещё челюсти перемалывали еду, уже продумывал, что буду отвечать, но стражники попались словоохотливые и после пары вопросов в мою сторону, взялись рассказывать сами. Я с большим удовольствием слушаю, впитывая каждое слово.
Пусть с неохотой, но пришлось вскоре покинуть уютную каптёрку, насквозь пахнущую дымом, потом и сеном.
Ворота устало проскрипели, словно сетуя на трудный день и я восторженно впился взглядом в картину закатного пейзажа. Вышгород стоит на холме, так что округу видно далеко. На чуть рябой поверхности воды тут и там застыли суда. Вьются сотни дымков над портовым районом, а лёгкие мазки облаков багрово пламенеют.
Ещё раз тепло попрощавшись со стражниками, я легким бегом направился к убежищу Ивана.
По дороге вспомнились утренние мысли найти Кольбейна, если не уплыл ещё. Даже смех разобрал — вот Бранд узнал, что я устроился нормально, а следом грянет весть, что зашибли последнего Крузенштерна за попрание девичьей чести.