Хотя насытиться этого хватало.
Когда-то, помню, читал, что человек - не всеядное и не плотоядное,
а плоДоядное животное, и рацион, построенный на употреблении плодов
растений, наиболее оптимален для организма.
Откинувшись на подушки, я посмотрел
на жену, спросил вновь:
- Так что было в тех письмах?
Она сидела, подсунув одну ногу под
себя, на вторую, поджатую к груди, задумчиво склонив голову.
Взглянув же на меня, как-то печально улыбнулась и ответила:
- Меня вызывают во дворец.
- К султану? - удивился я.
- К нему.
- Зачем?
- Не знаю, - покачала она
головой.
- И ты поедешь?
- Конечно. Разве я могу
ослушаться?
И вроде бы мы разговаривали вполне
спокойно, но что-то мне всё-таки не давало покоя, какая-то
недосказанность, что-то, что Ниике не могла или не хотела мне
сообщить.
- Я еду с тобой?
- Нет.
И вновь я нахмурился. Это было
слишком уж не похоже на неё. Даже здесь, во дворце, она старалась
не отпускать меня ни на шаг, а тут дальняя поездка, возможно, что и
надолго, но без меня. Странно.
- Ты точно ничего больше не хочешь
мне сказать?
- Прости, - девушка, наклонившись ко
мне, обняла за шею, крепко поцеловала в губы, - но это касается
только меня и султана Сарумяна.
- Но ты же не поедешь одна?
- Меня есть кому сопровождать.
- Калим-бей? - кривовато усмехнулся
я.
Однако Ниике отрицательно качнула
головой.
- Нет, он останется с тобой.
Калим-бей опытный воин и хорошо знает эти места. Если что, он
сможет тебе помочь.
- В чём помочь?
Ничего на это не ответив, моя
супруга лишь ещё крепче поцеловала меня, после чего со вздохом
поднялась и, проведя рукой по моим волосам, с грустью сообщила:
- Мне пора собираться, гонец ждёт.
Султан не любит, когда медлят с исполнением его приказов.
Далее были короткие сборы, указания
слугам и начальнику дворцовой охраны, в который раз с ненавистью
посмотревшему на меня, а затем, выйдя на балкон, я проводил
взглядом Ниике верхом на верблюде и в окружении пятёрки вооружённых
до зубов воинов султана, что, стоило воротам распахнуться, тут же
рванули с места, взяв хороший темп, подняв в воздух песок
верблюжьими ногами.
И всё равно мне это не нравилось.
Может, тут гонцы так и путешествовали, но почему же мне это
казалось скорее конвоем, чем охраной? Конвоем, который увозил к
султану мою жену...
Что чувствуешь в абсолютно чуждой
тебе среде, когда последняя связующая и хоть как-то примиряющая
нить внезапно исчезает? Прогрессирующую паранойю, что же ещё.