— В прошлом году, по осени, на барже уплыли, — огорошил
меняКирюшка, не меньше меня поражённый
таким безответственным поведением сородичей. — Целой компанией.
Завёлся у них, говорят, в ту пору один буйный, всё картинки
прелестные в какой-то книжке рассматривал. А там, говорят, и города
сказочные, и люди всё добрые да красивые, и звери неведомые, и лес
не такой, как здесь, а редкий да ухоженный, с пальмами! Вот и
дорассматривался. Подговорил ватагу молодых да безголовых, картинки
им показал, а чего, ведь книга врать не будет! И вот собрались они
втихушку ото всех, да и сорвались в путь неведомый! А что теперь с
ними случилось, и как теперь оставшимся быть — то не знает
никто!
— Во дела, слушай, — я со стуком закрыл всё более
отвисавшую по мереКирюшкиногорассказа
нижнюю челюсть. — Ох и дела, будь они неладны! Первый раз такое в
жизни слышу, если честно.
— Поможешь? — поднял на меня полные надежды глазаКирюшка. — Очень надо! Поговори с
колдуном!
— Поговорю, — пообещал я ему и остальной нечисти в
комнате. — В крайнем случае, до самой Лары дойду, не отступлюсь. И
спроси у своих — этот колдун, что он за человек? Как с ним
разговаривать?
Наш трюмный, а теперь и гордый заместитель баталера по
совместительству, прошмыгнул в особо заставленный мебелью угол
комнаты и принялся общаться со своими сородичами, выведывая для
меня важные данные для важного разговора.
— Хороший человек! — наконец вынырнул он оттуда и заскочил
на тумбочку. — Только старый!
— Очень информативно, спасибо, — поблагодарил я его,
ноКирюхемой сарказм был как слону
дробина, он всерьёз посчитал, что этого хватит, и был очень
доволен. Помог же!
— Мы тогда меняться пойдём! — засобирался он нетерпеливо,
предвкушая торг и свежие продукты на борту. — Специи на дары
природы! Дел куча! А вот он рядом с тобой побудет, и позовёт нас в
случае чего! Звать его Овдеюшка!
С этими словамиКирюшкаметнулся
в тот же угол и выволок оттуда на середину комнаты молоденького, но
крепкого и смышлёного на вид домовёнка. Тот поклонился мне,
дождался моего ответного кивка и исчез, как только трюмный его
отпустил.
— Пошли, — тут же обернулся к своимКирюшка, — меняться будем!
Раздался писк и дробный топот по полу, стенам и даже по
потолку, но сразу же все затихло, и остался я в комнате один, да
еще где-то прятался мой соглядатай.