В ответ внимательно взглянул на
худого, явно недоедавшего помощника и ответил как можно более
равнодушным тоном.
― Ладно, иди куда хочешь, Гай, но за
моим столом и еда вкуснее, и сможешь съесть сколько влезет. И ещё
было бы здорово, если бы ты проверил её на присутствие яда. Раньше
твой Учитель делал это каждый день, а ты так умеешь?
Гай закусил губу и недовольно
кивнул.
― Ладно, так и быть, проверю, чем там
тебя собираются травить, а потом уйду до вечера. Я хочу почитать
книги Учителя, ― сказал он упавшим голосом, ― мне так много ещё
надо узнать, а без него…
― Сочувствую тебе, Гай. Для всех нас
это огромная потеря, поверь. Если и был в замке человек, которого
отец действительно уважал, то это он. Я слышал, эти двое дружили и
были неразлучны с самого детства?
Гай побледнел и снова кивнул. Он
ненадолго вернулся к себе, чтобы переодеться, после чего мы пришли
в столовую, где нас ждали роскошные блюда, от одного запаха которых
мой живот радостно заворчал. Заняв за столом привычное место,
постучал ладонью по соседнему стулу, приглашая нового помощника
сесть рядом. Он заколебался, его взгляд «разбегался» от обилия и
разнообразия съестного. Я думал, что Гай обрадуется возможности
хорошенько набить брюхо, но ошибся: он помрачнел, и на его
веснушчатом лице снова появилось высокомерная гримаса.
― В чём дело? Тебе что-то не
нравится? ― изумлённо спросил его.
Он посмотрел на меня так, словно его
смертельно оскорбили и, нарочито не спеша, сел на другую сторону
стола.
― Что, Твоё Сиятельство, привыкли
хорошо кушать? ― презрительно почти «выплюнул» он. ― А вот
ваши подданные тем временем голодают. Даже моему Учителю
приходилось часто обходиться чёрствой горбушкой хлеба и кружкой
воды. Из нас выкачивают последние гроши на бесконечные войны, что
ведёт твой отец…
Я вскочил и, подбежав, закрыл его рот
рукой, зашипев на ухо:
«Тише ты, ненормальный, не забывай ―
мы в замке, здесь всюду полно посторонних ушей. Если о твоих словах
станет известно отцу, я не смогу тебя защитить. И твоего Учителя, к
несчастью для всех нас, больше нет в живых…»
Он бешено сверкнул глазами и резко
оттолкнул мою руку, и, хотя на ней была защитная перчатка ― я
невольно застонал. Гай, поспешно расстегнув перчатку, внимательно
осмотрел ладонь. Убедившись, что перелома нет, снова натянул на неё
привычную защиту.