Появились так называемые стрелки.
Эти ублюдки могли с сотни туазов попасть голову. Они действовали
парами или тройками. Первым выстрелом не убивали, а ранили, а когда
к раненому на помощь приходили его товарищи, их ждала уже смерть. В
первое дни, когда появились эти стрелки, счёт пошёл на десятки
погибших. Они тоже в первую очередь выбивали офицеров, и заставили
зарываться в землю и ползать по ней всех, солдат, офицеров.
Желающих получить пулю в голову, демонстрируя свою смелость, стало
намного меньше. Против стрелков направили егерей и шассёров, но,
эти русские чертовски умело использовали местность для скрытных
действий. Поэтому, найти и убить их было делом трудным и смертельно
опасным.
Новый его визави, князь Барятинский
ему тоже не нравился. Его появление на посту командующего в Крыму
привело к повышению активности русских. Бои за Селенгинский,
Волынский редуты и Камчатский люнет, на это указывали. Русские у
него под носом сумели возвести эти укрепления, прикрыв им подступы
к ключу обороны Севастополя, Малахову кургану. И все попытки выбить
их оттуда давали только большие потери, но, не успех. А своё
желание воевать, атакуя, Барятинский показал очень скоро.
В ночь с 22 на 23 марта генерал
Хрулев с 12 батальонами морской пехоты и солдат атаковал
французские и английские траншеи, расположенные перед Камчатским
люнетом и двумя редутами. Перед атакой союзников четверть часа
обстреливали артиллерией. Потом русские ворвались в траншеи, и
после отчаянной борьбы разрушили часть укреплений, которые французы
начали возводить против люнета. Эта вылазка оказалась очень
кровопролитной. Совершив то, что имелось в виду, русские вернулись
на люнет. Собственно в эту ночь отряд Хрулева выполнил не одну, а
последовательно три вылазки. Русские потери, в общем, были равны
317 человек убитыми и около 800 ранеными. Общие потери французов и
англичан достигали, несомненно, большей цифры, чем официально
показанная (доходившая до 800 человек) и кому как не командующему
французской армии об этом было знать. Через день после этого
побоища, по соглашению между Нахимовым, и им, генералом Канробером,
было заключено перемирие для опознания и уборки трупов людей,
павших в предшествующую кровавую ночь. Во время перемирия русские и
французы очень дружески, почти ласково, беседовали друг с другом.
Те и другие обменивались взаимными благодарностями за гуманное,
заботливое отношение к пленным.